– Ты меня, Пега, попугать решил, да?
– Я тебя не пугаю, думаю, что директор Тараканов над всем этим стоит или повыше кто, здесь лучше особо под ногами не надо путаться. Я его разговор по мобилу слышал, он несколько раз слово «Изумруд» произнёс, потом доцент на базаре по телефону тоже это слово сказал,… подозрительно это. В связке они,… и Тараканов, и Забродин, одно дело делают. Помалкивать надо.
– А «Изумруд» – это что?
– Может быть пароль, кличка или даже организация, кто знает? Только я понял, что дело не чистое. А ты сам знаешь – я ходить под кем-либо не желаю, да особенно на коротком поводке. Я – птица вольная, хочу – лечу, хочу – на ветке сижу.
– Не переживай, – стал успокаивать друга Муха. – В нашем деле так: сегодня – с убылью, а завтра – с прибылью. Посмотрим, как ещё дело обернётся… – И вдруг Пегас резко остановился.
– Ты чего? – спросил Муха.
– Поворачиваем назад, идея пришла.
– Что за идея?
– Ты сейчас домой вали, а я попробую на свалку с Камазом тем уехать.
– Значит, я правильно говорил? – встрепенулся Муха.
– С Симой надо потолковать, без него не получится. Риск – благородное дело, попробую обыграть. Он ведь об игрушке ничего не знает… Так, что есть шанс.
– А шофер возьмёт? – заволновался Муха.
– Чего-нибудь придумаю, – и Пегас резко повернул назад.
Глава 27. Вся надежда на ящик
Всё происходило, как в страшном сне. На ящик из-под мыла что-то падало, скрежетало. Ящик сдавливало так, что трещали его толстые доски, он переворачивался, падал, ударялся и снова сдавливался.
– Эх, грехи мои тяжкие… – говорил Пустолай, падая в кромешной тьме. Мурлотик наоборот, сваливаясь на кого-то постоянно повторял:
– Извините, не хотел, простите, если кого зашиб ненароком.
Потом Пустолай понял, что можно в ящике и не падать. Он встал в ящике в распор, то есть упёрся ногами в одну стенку, а передними лапами – в другую, ширина ящика это позволяла сделать, и тем самым не только он сам ни на кого не падал, но и смягчал падения других, потому как все сначала ударялись о Пустолая и тем самым уменьшали инерцию своего падения.
Пустолай от таких ударов только кряхтел и время от времени говорил:
– Дуня, Катерина,… держитесь за меня, иначе все побьётесь.
Наконец последний удар, ящик, упав, застыл и больше не шевелился.
Игрушки валялись в ящике как попало: Мурлотик стоял на голове, Пустолай в скорченной позе, лежал под Дуней и Катериной. Единственное, что радовало, это то, что в ящик через щели, которые стали достаточно большими, стал проникать свет и воздух. Глиняшки этому были несказанно рады, потому что могли видеть друг друга и более свободно дышать.
Но, вот они все немножко пришли в себя, поохали от набитых шишек и синяков и стали разговаривать.
На улице продолжало скрипеть, визжать и рычать.
– Это, наверное, дракон – сказала Дуня.
– Кому ж ещё быть, – заметил Мурлотик. – У него первое дело противника сразить, а потом и завалить всякими брёвнами, да корягами, так во всех сказках пишут.
– Это что же он нас сейчас заваливает?! – испуганно проговорила Катерина, – а потом съест?
– Нет, он нас не съест, – успокоил её кот, – потому что ящик и мы в нём для него тоже мусор… Не бойтесь, ему наш Заступник задаст жару. Во всех сказках и сказаниях народных говорится, что богатыри, что русскую землю охраняли, всегда выходили победителями, – заметил Мурлотик.
– Так – то оно так, – сказал Пустолай, – только сколько я не слышал мамушкиных рассказов про подвиги чудо-богатырей, они ни разу не находились в столь ужасном положении как наш Заступник и мы с ним вместе.
– Находились они и в худшем положении, – сказал Мурлотик, – ты не все сказки слушал, брат Пустолай. Нашему народу приходилось столько мук перенести, а богатырям столько пота кровавого пролить, так что наши страдания – мелочи; но на скорый исход из ящика не надейтесь…
– Где наш любимый Заступник? Что с ним?– сказал Пустолай, подвывая. – И надо было ему вылезти из ящика.
– Хорошо, что Никита нас в очень крепкий ящик спрятал, а то бы нам всем конец пришёл, – опять сказала Дуня.
– Наверняка бы жизни лишились, если бы в горнице на столе находились. А тут все вместе и ящик действительно оказался очень прочным, – в тон Дуне сказала Катерина.
– Худа без добра не бывает, – заметила Дуня.
– А мы на Никиту ещё ворчали, нам запах не нравился. Вот уж и на запах не обращаем внимания, а думаем о том, как бы выжить, и надеемся на толстые стены ящика, – сказала Катерина.
– Правильно, – подтвердил сказанное Мурлотик, – когда малая беда нормально жить не даёт – это одно, а вот когда большая нагрянет, то про первую уж и не вспоминают.