Тэд Грэхем оглядел комнату еще раз и подумал: «Если все остальное в этом доме такое же, то он должен стоить тысяч пятьдесят — шестьдесят, не меньше. А наш вагончик, хотя и очень приличный, но никак не тянет даже на восемь». В недоумении он тряхнул головой.
— Хотите осмотреть все комнаты? — спросил Руш.
— О, да, если можно, — Марта Грэхем оторвалась от чарующего пейзажа.
Тэд Грэхем пожал плечами и сдался. «В конце концов, вреда от прогулки не будет».
Когда они вернулись в гостиную, Тэд Грэхем удвоил свою предыдущую цену. Его мозг работал, как компьютер, и он все добавлял и добавлял к общей сумме плату за разные дорогие излишества: солярий с солнечными лампами на потолке, бассейн, маленький зимний сад.
— Возможно, вы хотите поговорить с женой с глазу на глаз? — поинтересовался Руш. — Не стесняйтесь. — И хозяева удалились, прежде чем Тэд Грэхем успел возразить.
— Тэд, честно говоря, о подобном я и мечтать не могла, — начала Марта.
— Что-то тут не так, дорогая, — прервал ее муж.
— Но, Тэд…
— Этот дом стоит по меньшей мере тысяч сто. И все это — в обмен на наш вагончик?
— Они же иностранцы, Тэд! И если уж они так глупы, что не знают реальной стоимости, то с какой стати мы…
— Мне это не нравится, — он снова огляделся вокруг. — Впрочем, это их дело, — сдался Грэхем перед искушением. — Тогда не будем с этим затягивать.
Внезапно дом задрожал. Городские огни за окнами погасли. Раздался пронзительный звук.
Марта схватила мужа за руку.
— Тэд! Что это, Тэд?
— Черт его знает! — обернулся он. — Мистер Руш! Мистер Руш!
Никакого ответа. Только все тот же режущий уши звук.
Внезапно дверь в конце комнаты открылась, и в нее вошел странного вида человек. На нем был комбинезон серебристо-стального цвета, перехваченный на талии чем-то вроде пояса, который сверкал всеми цветами радуги. От гостя исходило ощущение холодной силы и величия.
Он оглядел комнату и заговорил на том же языке, на котором разговаривали хозяева.
— Я не понимаю, мистер, — сказал Тэд Грэхем.
Мужчина положил руку на сверкающий пояс. И Тэд, и Марта Грэхем тут же почувствовали, будто их потянули к полу, в их телах задрожала буквально каждая клеточка.
Вновь странные слова посыпались с его языка, но теперь Тэд и Марта все понимали.
— Кто вы?
— Меня зовут Тэд Грэхем, а это моя жена Марта. Но что здесь…
— Как вы сюда попали?
— Это Руши… Они хотели обменять дом на наш вагончик.
— Ваша профессия?
— Бухгалтер. Скажите, почему все это…
— Умно! Исключительно изобретательно! — он снова прикоснулся к своему поясу. — А теперь спокойно. Иначе могут быть осложнения.
Грэхемы снова задрожали от напряжения, и обоим показалось, что у них вот-вот посыплются искры из глаз.
— Вы приняты, — сообщил мужчина.
— Скажите, где мы, — потребовала Марта Грэхем.
— Координаты не важны, — ответил он. — Я с планеты Ройяк. Вам достаточно знать, что вы находитесь под опекой планеты Ройяк.
— Но… — попытался возразить Тэд Грэхем.
— Вы в некотором смысле выкрадены. Раймии проникли на вашу планету. Незарегистрированную планету.
— Мне страшно, — разрыдалась Марта Грэхем.
— Вам нечего бояться, — ответил мужчина. — Вы уже не на своей родной планете. И даже не в своей галактике.
Он взглянул на запястье Тэда Грэхема и спросил:
— Этот прибор у вас на руке… Он показывает местное время?
— Да.
— Это поможет нашим исследованиям. А ваше Солнце… Вы можете описать его атомный цикл?
Тэд Грэхем попытался припомнить то, чему его учили в школе, но ничего путного не приходило в голову.
— По-моему, наша галактика — это что-то вроде спирали…
— Большинство галактик имеют спиралевидную форму.
— Скажите, это все — шутка? — с надеждой спросил Тэд Грэхем.
В ответ мужчина улыбнулся. Это была холодная улыбка превосходства, от которой у Тэда Грэхема в очередной раз поползли мурашки по коже.
— Люди, которые привезли вас сюда — сборщики налогов, которых мы, ройяки, наняли на подвластной нам планете. По условиям контракта они не могли оставить свою работу без соответствующей замены. К сожалению… я имею в виду, что, может быть, к сожалению для вас, они оказались достаточно умны, чтобы найти кого-нибудь, кто сможет выполнять их работу. Таким образом они сумели освободиться от своих обязательств. Неплохо придумано, не правда ли?
— Но…
— Вы вполне способны выполнять их функции, — сказал мужчина. — Разумеется, вы будете занимать нижнюю позицию в нашей иерархии, но мы стараемся проявлять справедливость к тем, кто нам добросовестно служит. Я не сомневаюсь, что Раймии приземлились на вашу планету чисто случайно и нашли замену без…
— Почему вы уверены, что я способен выполнять эту работу?
— Мы провели тестирование и внимательно следили за вашим поведением. Вы прошли испытание достаточно успешно.
— А что будет с нашим ребенком? — взволнованно спросила Марта Грэхем?
— Вам позволят воспитывать его до тех пор, пока он не достигнет возраста, когда принимают решения. По-вашему это шестнадцать лет.
— А потом? — настаивала Марта Грэхем.
— Ребенок займет положение в обществе в соответствии со своими способностями.
— Сможем ли мы видеть его после этого?
— Возможно.
— Какой же во всем этом смысл для вас? — спросил Тэд Грэхем и снова получил в ответ холодную улыбку превосходства.
— Вы будете работать на тех же условиях, что и Раймии, кроме того, мы хотим порыться в вашей памяти и получить информацию о вашей планете. Нам неплохо было бы цайти новую среду обитания.
— Зачем им все это понадобилось? — спросила Марта Грэхем.
— Работа довольно уныла, — объяснил мужчина.
— У вас никогда не будет ни друзей, ни времени на что-либо, кроме дела. Наши методы временами довольно резковаты, но это диктуется разумной необходимостью.
Голова у Тэда Грэхема шла кругом. А его жена лишь тихо всхлипывала за его спиной.
Раймии сидели в вагончике Грэхемов.
— Были моменты, когда я боялась, что он не клюнет на приманку, — сказала она. — Я знала, что ты никак не сможешь оставить их в доме, если они не согласятся на обмен.
— Да, — кивнул он. — А теперь я намерен заниматься тем, чем хочу. Я буду писать баллады и поэмы.
— А я буду рисовать, — мечтательно произнесла она. — О, какое это прекрасное чувство — свобода!
— Жадность человеческая сделала нам прекрасный подарок.
— Я знала, что они согласятся. Ты заметил, как блестели их глаза, когда они осматривали дом? У них было… — Она вдруг остановилась на полуслове. Ужас исказил ее лицо. — Один из них не дал согласия!
— Они согласились оба. Ты сама слышала!
— А ребенок?
— Но… — он уставился на жену в недоумении. — Ребенок ведь не достиг возраста решений.
— Да, только по законам этой планеты, кажется, через шестнадцать лет он достигнет возраста решений. И что тогда?
Он вздрогнул. Плечи его обвисли, и он как-то сразу постарел, как будто шестнадцать лет уже пролетели.
— Я этого не переживу. Придется построить преобразователь, позвать ройяков и во всем признаться.
— И тогда они найдут для нас другое место, — выдавила она потухшим голосом.
— Я все испортил! — он схватился за голову. — Как же я не подумал о ребенке!..
1958