— Вы все рассказали, что у вас случилось?
— А меня не посадят?
— Вы что, разве еще и кого-нибудь убили?
Старушка отшатнулась.
— Бог с вами, как вы могли подумать такое? Неужели я похожа на убийцу?
— Нет, конечно, — успокоил ее. — Но к нам со всяким приходят… А голова у вас раскалывается потому, что так уж устроена человеческая память. За совершенную подлость рано или поздно приходится расплачиваться. А что касается вашего уникального дела с серебряными ложками, то вы можете спать спокойно. За давностью срока вас никто не имеет права привлечь к уголовной ответственности, даже если бы и была доказана кража. Вы же вообще не украли, неловко пошутили. Поэтому со своей совестью разбирайтесь сами. Здесь никакой закон и никакая юридическая консультация не помогут, — и я встал из-за стола, давая понять, что разговор окончен.
Поблагодарив, Анфиса Власьевна вышла на улицу. И не успела за ней закрыться дверь, как сидевший рядом дежурный адвокат выговорил:
— Что вы столько времени возились с больной женщиной? Не пойму я вас. За это время я принял троих клиентов, а вы выслушивали байки про какие-то ложки. Я таких клиентов сразу направляю в психиатрическую больницу.
— Ну, не скажите. Забавная, конечно, старушка, но абсолютно здоровая. Только вот чересчур совестливая.
— Вот увидите, замучает она вас теперь… Будет каждый день ходить со своими ложками.
— Не придет она больше. Завидую я ей. Счастливая женщина! Если бы все так же переживали и страдали, как она, за совершенные гадости, люди стали бы намного чище.
— А вы все никак не успокоитесь, фантазируете…
Я пожимаю плечами и выхожу на улицу.
А старушка и впрямь снова почувствовала себя счастливой. У нее было такое ощущение, словно с души сняли камень. Оказывается, стоило только открыться постороннему человеку, как стало легче. Мимо шли люди, но ей не нужно было таиться, поминутно оглядываться, ждать, пока кто-нибудь из них покажет на нее пальцем. Она радостно глядела прохожим в глаза.
Какое-то время смотрю ей вслед, а затем, повернувшись, направляюсь домой кружным путем, — по своему излюбленному маршруту пешком, — через Арбат, улицу Фрунзе, Каменный мост, Полянку.
СТРАНИЧКА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ — СУД ПО ДЕЛУ ВРАЖИНА
По дороге в суд дурные предчувствия не покидают меня. Перед судом немного успокаиваюсь. В дверях приветливо кивает тетя Нюша. Вражина уже привезли из тюрьмы, перед заседанием успеваю заскочить к нему в конвойную. Он страшно волнуется.
— Ну как, пришли свидетели? — встречает меня вопросом.
— Еще не знаю, но, наверное, пришли. — Договорить не дает конвойный милиционер.
— Кончайте беседу, товарищ адвокат, сейчас доставлять будем.
Я направляюсь в зал судебного заседания. В проходе толпятся любопытные. Замечаю сестру Вражина, киваю ей и с трудом пробиваюсь на свое место. Прокурора еще нет. «Интересно, кто будет поддерживать обвинение? Хорошо бы Лакшинов. Принципиальный человек, но он редко выступает по уголовным делам. Наверное, все же придется сразиться с Барышниковым…»
Устраиваюсь за столом и окидываю взглядом зал. На меня с любопытством смотрят десятки глаз. Волнение не унимается. Машинально перебираю дело, чувствую, как безнадежно краснею. Мысленно внушаю: возьми себя в руки… Вспоминаю совет Валентина Антоновича — волнуешься, займись чем-либо посторонним. Лезу в папку за книжкой, но вытащить не успеваю. В зал судебного заседания вводят Вражина. Конвойный стучит в совещательную комнату, и через минуту из боковой двери выходит суд, его возглавляет секретарь, замыкает шествие прокурор Барышников.
С формальностями покончили быстро, все анкетные данные записаны в протокол. По тому, как судья спрашивает, обращаясь к прокурору и адвокату:
— Вопросы по анкетным данным есть? Нет, садитесь, — понимаю, что он хочет быстро закончить дело.
По лицу прокурора, или мне только кажется, расплывается довольная улыбка. Быстрота процесса ему на руку. Я начинаю лихорадочно думать, как переломить ход процесса. Мне явно не хватает опыта. Замечаю, с какой надеждой смотрит на меня из-за барьера Вражин. Первая стычка с прокурором разгорается по вопросу, с кого начать допрос. Прокурор настаивает на свидетелях-дружинниках. Они настроены против Вражина, после их допроса у суда сложится определенное мнение и уже не будет такого доверия к показаниям Вражина и тем более к показаниям дополнительных свидетелей. Лучше, чтобы судебное следствие шло обычным порядком, то есть началось с допроса подсудимого.