Валентина Александровна тоже не нарушала обычая. Как-никак, а воспитание сказалось, и она после окончания института удачно, с общепринятой в их кругу точки зрения, вышла замуж в своем же клане. Точнее, даже не вышла, а выскочила, не имея ни малейшего представления о семейной жизни. Но и до сих пор она не может вспоминать о замужестве без отвращения, хотя к мужу, как ни странно, никакой злобы уже не испытывала. Годы сняли боль, оставив одну зияющую пустоту, словно ничего и никогда не было. Зато проявила самостоятельность и вырвалась из-под родительской опеки. Ей захотелось посмотреть мир и показать себя, и простую влюбленность она приняла за любовь, наивно полагая, что чувство, как и аппетит, придет во время еды. Но любовь действительно не картошка, влюбленность быстро прошла, а муж не сумел да, наверное, и не способен был пробудить сильную страсть, вот и осталась у нее тоска по большому чувству.
Однако заграницу посмотрела! Век бы ее не видеть. Загнали ее супруга в Африку, где они провели долгих три года, показавшиеся ей целой вечностью. Она не вылезала из-за ограды посольского особняка. И климат ужасный! Жара высушила ее как тряпку и измотала не только тело, но и душу. Не чаяла поскорее вырваться домой и, когда ей представилась такая возможность, ни секунды не задумываясь, укатила восвояси. А муж остался еще на один срок. Зато привезла из Африки и машину, и кооперативную квартиру, и барахла всякого, и еще, как говорится, осталось детишкам на молочишко. А детишки у нее к этому времени уже были, двое, девочка и мальчик. Они-то и связали ее по рукам и ногам. Занялась воспитанием детей и в тридцать пять лет осталась вдовой при живом муже. Но она никогда не жалела о принятом решении. Она предпочла одиночество и не захотела копаться в грязи, хотя могла закрыть глаза на его шалости и жить, как все, как жили большинство ее знакомых замужних приятельниц. За супружескую неверность платили изменой и как ни в чем не бывало мило улыбались по утрам за завтраком друг другу, растили совместно детей, копили добро.
Она разорвала разом, как только уличила его во лжи и чуть ли не из постели у него вытащила молоденькую девчушку. Ну и нагнала она на него страху, когда неожиданно появилась в его «холостяцкой» квартире, которую он снимал тайком от нее на паях со своим приятелем. Тогда он не на шутку перетрусил за свое положение, испугался, что она закатит грандиозный скандал, подаст на развод, на службе ему непременно влепят выговор по партийной линии, и уж, конечно, никто его больше не выпустит за кордон с такой подмоченной репутацией, а у него как раз наклеивалась поездка в одну из стран Западной Европы. После пребывания в «ссылке», как окрестили в их кругу работу на африканском континенте, затем обязательно посылали на отдых в капстрану. Но она, вопреки его ожиданиям, ушла тихо, мирно, без истерики. Собрала свои вещи и вместе с детьми поселилась у родителей. И как ни уговаривали ее отец с матерью вернуться к мужу, сколько ни просил он у нее прощения и как ни соблазнял прелестями жизни в цивилизованной стране, она так и не вернулась к нему.
Но какая ирония судьбы! Не вышло у нее ничего путного и с детьми. Кровь мужа оказалась сильней, к тому же она, по-видимому, напрасно передоверилась и своим родителям, дед с бабкой слишком много общались с детьми. Сын получился копия отца: деловой, эгоистичный, и очень скоро они все трудней и трудней стали понимать друг друга, а женитьба и совсем отделила его от нее. С дочерью все получилось сложней. Унаследовав что-то от нее, она неудачно вышла замуж, родила дочку, но поступить так, как когда-то поступила она, не смогла, вот дочь и мается под одной крышей с совершенно чужим человеком. Видимость семьи сохранилась, а фактически больше всех от этого сожительства страдает их дочь, двенадцатилетняя Милочка. Девочка растет не но возрасту серьезной и впечатлительной и, тяготясь отношениями между родителями и нездоровой обстановкой в доме, часто приезжает в гости к ней, а иногда живет по целым неделям.