«Поручик Брижжит!» Она даже грустно улыбнулась при этом воспоминании. Одевалась тщательно, словно готовилась в дальнюю дорогу, а не в безобидную поездку на троллейбусе в Дом литераторов. Про себя она уже решила, что поедет именно на троллейбусе. Можно, конечно, вызвать и такси, но с заказом столько мороки. И потом, у нее была своя маленькая тайна, почему она на его вечера предпочитала добираться общественным транспортом. Во-первых, такси домчит ее до места слишком быстро, а ей всегда особенно хорошо вспоминалось в дороге, и хотелось подольше побыть наедине со своими мыслями. Во-вторых, это своеобразная дань традиции.. Она уже привыкла ездить на встречу с ним на троллейбусе. Она садилась на восьмерку прямо возле своего подъезда, и троллейбус подвозил ее к Дому литераторов, а по пути следования останавливался у переулка, в котором когда-то жил он. Время сделало те места почти неузнаваемыми. Вместо двухэтажных деревянных домишек, некогда ютившихся в переулке один на другом, теперь возвышались десяти-шестнадцатиэтажные красавцы. Она, проезжая мимо его переулка, всегда вызывала из своей памяти тот старый, давнишний, так зримо и с такой любовью и теплотой описанный в его повести. Но сегодня что-то странное творилось с ней. Она не чувствовала былого волнения, собираясь в дорогу. Больше того, ей впервые за многие годы не хотелось выходить из тепла квартиры на улицу, и она действовала больше по инерции. Даже первый снег не радовал ее, а вызывал какое-то непонятное и несвойственное ей раздражение.
Валентина Александровна закрыла квартиру и остановилась перед лифтом. Нажала кнопку вызова, но не услышала привычного звука от поднимаемой кабины. Лифт не работал. Раньше ей бы не доставило большого труда сбежать с седьмого этажа вниз, сейчас же это обстоятельство окончательно испортило ей настроение. Осторожно держась за перила, она медленно начала спускаться, подолгу останавливаясь на площадке каждого этажа. Между третьим и вторым пролетом вспомнила вдруг, что забыла дома палку, но подниматься обратно в квартиру не стала, памятуя о примете, что если вернется, то не будет легкой дороги.
На улице, едва она открыла дверь подъезда, сильный холодный ветер бросил ей в лицо горсть колючего снега, словно только и искал случая, чтобы отыграться на ком-нибудь из прохожих. Она не успела отвернуться, как ветер еще раз окатил ее с ног до головы и с остервенением набросился на нее, трепал полы пальто, точно рассерженная собака. Казалось, все в этот вечер сговорились против нее. Троллейбусы, обычно шедшие один за другим, словно провалились сквозь землю, и она прождала битых полчаса, пока подошла ее восьмерка. На ветру ее здорово просквозило, и она не раз пожалела, что не вызвала такси, а поймать у них на Варшавском шоссе свободную машину в будни-то невозможно, а уж о выходном дне и говорить не приходится. Но нет худа без добра. Забравшись в полупустой троллейбус, она с особенным удовольствием перенеслась мысленно на страницы его повести, к морю, солнцу…
В дороге ей всегда хорошо вспоминалось, да и приятно было посмотреть-на себя, молодую, красивую, глазами влюбленного человека. Ее самолюбию льстило, что он так возвысил ее. Правда, она с трудом узнавала себя в образе девушки, нарисованной его воображением. Он не пожалел ни красок, ни фантазии и наделил ее такой нежностью, обаянием и возвышенностью, что сам, наверное, влюбился в выдуманную девушку, а не в живую и реальную Брижжит. Однако бывали минуты, когда ей хотелось верить, что именно такой она и была тогда, и этот образ вовсе не сплетение яви с вымыслом, а самая настоящая реальность. Ведь было же действительно и море, и солнце, и спортивный лагерь московского университета в Джемете, где они впервые и встретились. Но как чудесно у него это вышло на бумаге. Она тогда воспринимала все несколько иначе. Да и не только она. Кто же мог подумать, что так нелепо обернется их дурачество, и этот парень в черных плавках, матрос-спасатель, безнадежно в нее влюбится, да еще со временем станет писателем. Но именно так все и получилось. Она пыталась по крупицам восстановить те давнишние события, пыталась определить для себя, где же у нее вышло замыкание и почему она не ответила ему взаимностью, пропустив мимо настоящую любовь.