И Иван Николаевич исчезал с трибуны, чтобы не распалять народ, но стоило ему через несколько минут снова появиться на трибуне, как игроки окружали его и доверчиво смотрели в рот, ловя каждое его слово. И все потому, что он был человеком с конюшен, хотя и работал простым ночным сторожем, а у рядовых игроков, никак не связанных с наездниками, отношение к людям оттуда точно такое же, как у верующего к своему священнику. И поэтому, как бы ни проклинали игроки Ивана Николаевича при проигрыше, настоящей злобы к нему ни у кого из них не было. Видели игроки, что обманывает их Иван Николаевич не умышленно, его самого заправляют наездники, вот почему стоило кому-нибудь выиграть, как тут же вспоминали о нем и посылали его за выпивкой. Да и нельзя было обижаться на него, более безобидного человека, чем Ваня-Ваня, на ипподроме невозможно было сыскать. Он не унывал даже когда проигрывал сам или сбивал с толку игроков, произнося всегда свое излюбленное выражение:
— Ничего, я вам еще такую темную лошадку подскажу, что на руках меня носить будете…
И действительно, подсказывал, но ему уже не верили, а его темная лошадка выигрывала, и за нее платили бешеные деньги. Но чаще Иван Николаевич бросал на ветер все, что только можно было бросить, а точнее не на ветер, а лошадям на корм, причем животным доставалась мизерная часть, большая же доля денег несчастных игроков оседала в карманах дельцов. Иван Николаевич проигрывал даже то, что проигрывать он не имел права. На трибуне помнят случай, когда его старшая дочь выходила замуж и он проиграл деньги, предназначенные на свадебный подарок, и не смог даже пойти в загс, не говоря уже о ресторане, где справлялась свадьба. Просто Ивану Николаевичу не в чем было идти, у него не имелось ни приличного костюма, ни сносного пальто, а в телогрейке да резиновых сапогах на свадебный вечер не придешь, опозоришь дочь, да и только, вот он и отметил столь важное событие среди игроков на трибуне. Кто-то купил бутылку, закуску, потом сбегали еще за вином, и домой он, вполне понятно, в этот день не попал, а заночевал в конюшне. Напрасно его ждали гости в ресторане, поминутно выбегая к дверям, отец так и не появился на свадьбе дочери, а лежал в это время в деннике на деревянной подстилке, в телогрейке и сапогах, накрывшись сверху какой-то дерюжкой, и смачно похрапывал. Во сне ему снились лошади.
БОРЯ С КОМПАНИЕЙ
Они всегда появляются на трибуне вчетвером, с сумкой, наполненной снедью и бутылками с пивом и водкой, располагаются на скамейке и ведут себя словно подгулявшие купчики. Трезвыми их на ипподроме никто никогда не видел, а ходить на бега в пьяном виде — самое последнее дело. Однако наблюдать за ними со стороны любопытно. Они совсем не огорчались, не переживали, если проигрывали, а вели себя так, точно куют деньги или по крайней мере в одном из отделений Госбанка у каждого из них открыт лицевой счет на кругленькую сумму, не имели они никакого отношения к торговле или к сфере обслуживания, то есть к людям, для которых проиграть сотню-другую ничего не стоит. Все четверо работали на стройке, с той лишь разницей, что Боря шоферил, а остальные трое — Виктор, Андрей и Слава — вкалывали подсобными рабочими. И оттого, что они работали на воздухе, с ранней весны у них были загорелые лица, и создавалось такое впечатление, словно они уже успели побывать на юге, а может, лица краснели у них от водки, которая не успевала просыхать. Если они так же пили на работе, то просто непонятно, как никто из них еще не свалился с верхнего этажа строящегося дома, а Боря на своем многотонном МАЗе не врезался в один из столбов. Одним словом, любопытная это была компашка!
С другими игроками на трибуне они не пытались знакомиться, хотя на ипподроме люди сходятся очень быстро. Их вполне устраивало свое общество, и расширять они его, судя по всему, не собирались. Приходили на бега, расстилали газету, раскладывали закуску, ставили на самодельную скатерть несколько бутылок с пивом, (водку они всегда держали в загашнике, официально распивать спиртные напитки на ипподроме нельзя, нарушителей штрафуют и даже удаляют с ипподрома), и понеслась душа в рай! За два-три часа, пока идут состязания лошадей, они набираются изрядно, а если им еще и везло и кто-то из них выигрывал, то они успевали раза два сбегать в магазин и дозаправиться горючим.
Играли они просто, без хитростей, и совершенно не следили за лошадями и другими тонкостями, за которыми следят настоящие игроки, как-то: ведут картотеку выступлений, выписывают резвость, учитывают, кто кого закрывает, какой наездник с каким дружит, регулярно просматривают отчеты выступлений и т. д. и т. п. Они же покупали до начала бегов программу, конечно, не разрабатывали ее, выбирали в заезде лошадь, чаще всего фаворита, и расставляли от этой лошади деньги. Причем играли они не по рублику, а довольно крупно, по пять — десять рублей на комбинацию, и выходит, что за беговой день, из семи-восьми заездов, у них как минимум вылетало шестьдесят — семьдесят рублей. А в неделю таких беговых дня три, и вполне естественно, что при их манере игры не хватит никаких денег, если даже играть в складчину, как делает Боря с приятелями.