Нестерпимо болела спина, но плакала я не от боли. Что спина? Вылечу. А чем лечить ту пустоту, которая была внутри? Как от неё - лечат?
Вот, наконец, и железнодорожная платформа. Группа Макарова давно уже, наверное, едет в электричке и поёт под гитару песни Визбора. И Женька поёт, мой старый друг. А я осталась одна... Нет, не одна, с радикулитом впридачу! Так мне и надо.
Подошла электричка. Я с трудом вскарабкалась в вагон (ступенька, как назло, оказалась высокой). В вагоне почти никого не было: здесь горели всего два плафона, а кто же любит полутёмные вагоны?
Я осталась в этом - полупустом и тёмном. За окнами тоже была темнота и светились редкие огни. Но я не верила больше огням. Домой, домой... Какое же это, оказывается, счастье - возвращаться домой!
В соседнем купе сидела женщина с молитвенником на коленях. Шевелила губами - молилась. О чём она просила Бога? Слышал ли он её? И я, неверующая (так уж сложилось, не верила я ни Богу, ни кому другому. Только вот с Женькой «прокололась»), в спасительной темноте мчавшегося сквозь ночь вагона (хоть не пялится никто!) обратилась к Нему жалким шёпотом: «Послушай, я хочу сказать Тебе... Ты ведь выслушаешь меня, не бросишь, как Женька?» - В ответ возмущённо лязгнуло железо...
Я благодарила Бога за то, что он вывел меня к лесным дачам, не дал соскользнуть с мостика в реку (от смеха, кому рассказать - не поверят!). За то, что открыл мне глаза на «старого друга» Женьку. За этот полутёмный вагон. Бог слушал меня и - молчал.
А может, я слишком много требую? Может, Женька завтра позвонит и спросит, куда я пропала. «Ушла по-английски, не прощаясь. Компания не понравилась? Ну, мать, тебе не угодишь!» - скажет мне Женька.
А я? Что скажу ему я? Что мне сказать...
Я не сказала ему ничего - Женька мне не позвонил. Забыл, наверное. Может вспомнит ещё и позвонит. Года через два. Подожду. Старый друг - лучше новых двух.