— Ничего. Пока. Торгую потихоньку.
— А очаровательная мадам Сингх?
— Через четыре месяца должна родить.
— Felicidades[89], — сказал я и снова поцеловал ее ручку, только теперь в стиле Альварито Каро, маркиза Вилламера, города, который мы некогда заняли, но вынуждены были оставить…
— Что нового скажете, мистер Сингх?
— Ровным счетом ничего, — сказал мистер Сингх, — разве что в зале вас поджидает некий сомнительный субъект.
— Кто такой?
— Один из ваших братьев масаи. Его жена спуталась с кем-то из ваших людей, если вам это интересно.
— Нисколечко, — сказал я, и мистер Сингх остался доволен. Мы оба понимали, что в наших интересах давно уже следовало бы разобраться с этим малым.
Я вышел в салон для посетителей, где, опираясь одной рукой на не знавшее еще крови копье, а в другой держа бутылку «Таскера», стоял крепко сбитый коричнево-желтый масаи, которому перевалило за тридцать два, а он все еще носил спадающий на глаза головной убор морани.
— Как дела, Симеон? — спросил я, заметив по мелким капелькам пота на верхней губе, плечах и подмышках, что это была его первая бутылка.
— А ваши, сэр?
— Отлично.
— Мы приняли к сведению, что Мемсаиб убила опасного льва.
— Очень мило с вашей стороны, — сказал я. — Пожалуйста, передайте старейшинам, что я приехал в город, дабы доложить об этом при первой же возможности.
— Поздравляю вас с последним чуи, сэр.
— Леопард — это пустяки.
— Вы застрелили его из пистолета или просто задушили?
— Тебя бы я мог пристрелить или просто повесить в один из прекрасных дней твоей жизни, а леопарда я убил из дробовика.
— Кажется, с ним охотятся на птиц.
— Точно.
— Очень странно.
— Сам ты немного странный, — сказал я. — Копье отравлено?
— Как и все копья масаи.
— Сунь его знаешь куда?
— Я вас не понимаю.
Я выразился точнее и почувствовал, как мистер Сингх принял вторую позицию леопарда, а мадам Сингх, достойная дочь племени туркана, достала из-под прилавка дротик.
Перед тем как выйти в салон, я расстегнул кобуру. Мистер же Симеон, как говорят французы, то ли страдал комплексом неполноценности, то ли разыгрывал спектакль, в чем я сомневался, но в этом случае он, имея длинное копье со стальным наконечником, делался непобедимым.
— Дайте мистеру Симеону жевательную резинку, — сказал я мадам Сингх, решив ускорить развязку. Я быстро опустил руку и слегка выгнул вверх бедро, на котором висела кобура, а миссис Сингх протянула коробку с жевательной резинкой. Она проделала это очень учтиво. Вообще-то все это выглядело нарочито и напоминало не совсем удачную комедию нравов, но мы имели честь знать Симеона еще с сентября, и потому я сказал:
— Симеон, может, лучше действовать, чем жевать резинку? Жена твоя жует резинку, когда некто спит с ней?
Но он не взял резинку и даже не пошевелился, и я повернулся к нему спиной и подождал, пока не ощутил холодок в паху, и не спеша направился к деревянной стойке и прилавку с галантереей. Я почувствовал, что покрылся испариной, и не без удовольствия заметил крупные капли пота под тюрбаном мистера Сингха. Такие же капли покрывали его щеки, чуть повыше бороды.
— Мистер Сингх, — сказал я. — Мы должны повысить уровень торговли в этом дука.
Я все еще опасался, что Симеон рискнет бросить копье от двери, но он по-прежнему колебался, и в этом была его большая ошибка.
— Это трудно, — сказал мистер Сингх. — Торговля здесь так многообразна…
Мы вошли в заднюю комнату, и мистер Сингх протянул мне бутылку «Белого вереска», и я налил нам обоим. Никогда еще шотландское мужество, разбавленное простой водой, не было таким приятным на вкус.
— Жаль, что вы не пьете, мистер Сингх.
— Я всегда сожалел об этом, — сказал он. — Могу я позволить себе одно замечание?
— Ну что за вопрос!
— По-моему, не все в нашем недавнем спектакле было так уж необходимо.
— Вы совершенно правы. Не откажите в критике. Рад буду выслушать.
— Мне кажется, упоминание о недостойном поведении жены подвергло опасности оба ваши фланга.
— И тыл.
— В Лойтокитоке так мало развлечений. Позвольте поблагодарить вас за эту забаву. Я держал его на мушке.
— Ого!
— У меня есть на то разрешение, — сказал он. — Или не у меня. Какая разница? Кому хочется оказаться на виселице в наше-то время?
Он повел плечом, и каким-то чудом в его левой руке оказался пистолет. Это был старый «уэбли».
— Восхитительно. А теперь обратно. Пистолет так же молниеносно исчез.