Блефф. Серьезно? Тогда я уважаю его. Но бывал ли он за границей? На своей навозной куче каждый петух драться горазд.
Сэр Джозеф. Бывал он там или нет - не знаю, но все-таки представлю тебя.
Блефф. Я представлюсь сам. Сэр, я уважаю вас: вы, как я понял, любите драться, а я чту тех, кто это любит. Целую эфес вашей шпаги, сэр.
Шарпер. К вашим услугам, сэр, но вас ввели в заблуждение: коль скоро речь нейдет ни о моем близком друге, ни о моем отечестве, ни о моей религии, я не склонен драться.
Блефф. Прошу прощения, сэр, но коль скоро драка сама по себе, без всяких приправ, недостаточно вкусное для вас блюдо, вы мне не по вкусу, потому что
Для боя повод в бое вижу я.
Бой - мой закон, религия моя.
Сэр Джозеф. Хорошо сказано, мой герой! Разве это не великолепно, сэр? Черт побери, он говорит правду: драка для него все - и еда, и питье, и одежда. Но не спеши: этот джентльмен - один из ближайших моих друзей и спас мне прошлой ночью жизнь. Я же тебе рассказывал.
Блефф. Тогда я снова уважаю его. Могу я узнать ваше имя, сэр?
Шарпер. Да, сэр. Меня зовут Шарпер.
Сэр Джозеф. Прошу вас, мистер Шарпер, обнимите мою спину. Вот так, прекрасно! Черт побери, мистер Шарпер, он храбр, как Каннибал! Не так ли, моя молодецкая спина?
Шарпер. Вы хотели сказать - как Ганнибал {19}, сэр Джозеф?
Блефф. Без сомнения, сэр. Конечно, Ганнибал был отличный малый. Однако сравнения - опасная штука, сэр Джозеф. Ганнибал был отличный малый в свое время. Но живи он сейчас, - увы, он был бы ничем, совершенно ничем.
Шарпер. Почему, сэр? Сомневаюсь, что среди наших современников найдется столь же великий полководец.
Блефф. Простите, сэр, вы за границей служили?
Шарпер. Я, сэр? О нет, сэр.
Блефф. Так я и думал. В таком случае вы ничего не знаете, сэр. Боюсь, вам даже неизвестны подробности последней кампании во Фландрии {20}.
Шарпер. Мне известно о ней лишь то, что сообщалось в газетах и письмах.
Блефф. Газеты!.. Поверьте, сэр, во всех газетах за весь прошлый год не сказано и двух слов правды. Расскажу вам престранную историю на этот счет. Вам следует знать, сэр, что во время последней кампании я находился во Фландрии, занимая там некую должность - но это уже к делу не относится. Возможно, сэр, в ту пору и было сделано не все, что нужно, но один ваш покорный слуга, который предпочитает остаться безымянным, явился очевидцем того, что все-таки было сделано. Не скажу, что сделал это, главным образом, он, хотя и мог бы это сказать: я ведь никого не называю по имени. Так вот, мистер Шарпер, представьте себе, за все то время, когда я вправе был ожидать фельдмаршальского жезла, ни один мерзопакостный газетчик даже не упомянул обо мне! Клянусь всеми войнами на свете, ни один из них не удостоил меня внимания, словно Нол Блефф и не жил на земле!
Шарпер. Действительно, странно!
Сэр Джозеф. И тем не менее это правда, черт побери, мистер Шарпер: я ведь каждый день ходил в кофейни читать газеты {21}.
Блефф. Полно! Какое это имеет значение! Вы же видите, мистер Шарпер: я с радостью вышел в отставку и стал частным лицом. Сципион {22} и другие тоже так делали.
Шарпер (в сторону). До чего же наглый мошенник!
Сэр Джозеф. А все твоя проклятая скромность! Право, ты мог бы еще стать генералом, если бы не ушел от дел.
Блефф. Довольно, сэр Джозеф! Вы знаете: я не терплю подобных разговоров.
Сэр Джозеф. Позволь мне хотя бы поведать мистеру Шарперу, как ты однажды понюхал пороху прямо из жерла пушки. Ей-Богу, понюхал: огонь лизнул эти непроходимые бакенбарды.
Блефф. Гром и молния! Что вы имеете в виду, сэр Джозеф?
Сэр Джозеф. Убедились? Я же говорил вам: он так скромен, что ни в чем не признается.
Блефф (сердито). Вздор! Вы перебили меня, и я забыл, на чем остановился. Придержите язык и оставьте меня в покое.
Сэр Джозеф. Я нем.
Блефф. Этот палаш - я, кажется, говорил вам о нем, мистер Шарпер? этот палаш я считаю наилучшим богословом, анатомом, адвокатом и казуистом во всей Европе: он разрешит любой спор и перерубит любой узел.
Сэр Джозеф. Нет, теперь дайте сказать мне: он перерубает волос. Я сам видел, черт побери!
Блефф. Проклятье! Это ложь, сэр. Ничего вы не видели и не увидите. Повторяю: вы не можете это видеть. Ну-с, что теперь скажете?
Сэр Джозеф. Я слеп.
Блефф. Гром и молния! Осмелься меня перебить кто-нибудь другой...
Сэр Джозеф. Поговорите вы с ним, мистер Шарпер: я смотреть на него - и то боюсь.
Шарпер. Капитан, сэр Джозеф раскаивается.
Блефф. О, я спокоен, сэр, спокоен, как пушка, которую разрядили. И все же, сэр Джозеф, вести себя так - большая неосторожность: вы знаете, я вспыльчив. Но полно, полно, вам ведь известно, что я так же быстро остываю.
Сэр Джозеф. Прости меня! Я понимаю, что подчас веду себя глупо.
Блефф. Довольно!
Сэр Джозеф. Пойдем пропустим по стаканчику и окончательно потушим ссору. Не выпьете ли с нами, мистер Шарпер?
Шарпер. Непременно, сэр. Нет, нет, капитан, следуйте за сэром Джозефом первый - вы же его спина.
Уходят.
Сцена вторая
Гостиная Араминты.
Араминта, Белинда, Бетти.
Белинда. Ах нет, дорогая! Милая, добрая, любезная кузина, прошу тебя довольно! Видит бог, от таких разговоров заболеть можно!
Араминта. Чем ты так задета? Что особенного я говорю?
Белинда. Ах, ты не говоришь - ты бредишь, ты неистовствуешь, восхваляя грязное неуклюжее двуногое создание по имени мужчина. Ты сама не понимаешь, что несешь, - так далеко завел тебя твой, лихорадочный пыл.
Араминта. Если, по-твоему, любовь - лихорадка, не приведи нас бог излечиться от нее! Пусть у меня будет довольно масла, чтобы питать это пламя до тех пор, пока оно не испепелит меня.
Белинда. Что еще за хныканье! О боже, как мне надоели твои отвратительные выдумки! Любовь - дьявол, а любить - значит быть одержимой им, и вселяется он во что угодно - в голову, в сердце, в кровь. Нет, нет, ты окончательно погибла, и я возненавижу из-за тебя все человечество.
Араминта. Как ты все преувеличиваешь! Но ничего: появится Беллмур, побудет с тобой, и картина разом изменится.
Белинда. Мерзкий человек! Удивляюсь, кузина...
Араминта. Я тоже удивляюсь тебе, неужели ты воображаешь, будто я не вижу, что ты любишь его?
Белинда. А мне даже нравится твоя нелепая выдумка. Ха-ха-ха! Любить мужчину!
Араминта. Да, мужчину. Не станешь же ты любить животное?
Белинда. Если уж и стану, то во всяком случае не осла, которого так напоминает твой Вейнлав. О господи, мне довелось однажды видеть осла с такой грустной мордой... Ха-ха-ха! Не сердись - не могу удержаться... что истый влюбленный решил бы, что бедная скотина тоже начинена стрелами, пламенем, алтарями и прочим, что полагается. Но довольно! Поговорим серьезно, Араминта. Если бы ты могла взглянуть моими глазами хоть на одну сцену ухаживания, ты бы поняла, как смешон влюбленный во всей своей красе, видит бог, сразу бы поняла! Но ты увлечена игрой, а потому не способна замечать промахи, очевидные для каждого стороннего наблюдателя.
Араминта. Ошибаешься. Я отлично замечаю кое-что в этом роде, когда ты встречаешься с Беллмуром. Ты даже не помнишь, что ночью видела его во сне и громко звала.
Белинда. Вздор! Мне ведь и дьявол может присниться. Следует ли из Этого, что я его люблю?
Араминта. Это еще не все: ты стиснула меня в объятиях, назвала его именем, прижала к груди. Клянусь, не разбуди я тебя щипком, ты задушила бы меня поцелуями.