А вот тело его, наоборот, становилось всё холоднее и неподвижнее. Это был конец, он понимал, что это так, но совершенно не тяготился этой мыслью. Правда, сейчас ему казалось, что в жизни он сделал слишком мало, чтобы уйти. А, в самом деле, чем он может похвастаться? Десятками вправленных вывихов, залеченных переломов, зашитых ран от зубов и когтей? Это было давно, когда он ещё не приобрёл славу «страшного шамана». Сейчас к нему обращались редко, только когда случалось что-нибудь совсем скверное. Так чем ещё? Несколькими живыми младенцами, которые без его помощи не появились бы на свет. Сотнями предсказаний погоды и может быть несколькими успокоенными бурями. Ну, и двумя убитыми снежными львами — одним на этом свете, а другим… можно сказать, что на том.
Большая Росомаха обзавидовался бы! Он добыл в своей жизни для племени множество оленей, лосей, кабанов и даже мамонтов. Медведей душил голыми руками, а вот снежного льва не убил ни разу. Слишком силён, хитёр и ловок был этот хищник. Похвастаться его шкурой на памяти Хоши не мог ни один из охотников. В доме Ласки была такая шкура — трофей её прадеда.
Н-да, сделано мало, но что сделано, то сделано. Хоши посмотрел на потолок своей землянки. Светящийся камень и впрямь напоминал луну, а черепа и скелеты животных — созвездия. Он ведь их так и расположил по созвездиям: кабарга, выхухоль, тетерев, лемминг. С более крупными животными вышла заминка. Не подвешивать же под потолок скелет медведя! Поэтому роль медведя сыграла выдра, в качестве лося выступил кролик, а вместо…
Светящийся камень мигнул. Раньше такого не бывало. Хоши посмотрел на камень с удивлением, а он, между тем, стал пульсировать, словно маленькое сердце, и вдруг увеличился в размерах, заполнив своим светом всё вокруг. Этот свет становился всё ярче и ярче, и… погас.
Хоши понял, что всё кончилось. Теперь он должен перейти в мир духов и потерять большую часть своего сознания. Духи разумны, но не так, как люди. Они многое теряют из того, что человек знает и чувствует при жизни. Почему и как это происходит, Хоши не знал. Он обращался со многими духами, пока был шаманом, и заметил одно: чаще всего они теряют привязанности, иногда ведут себя прямо противоположно тому, как это было с ними при жизни. Например, зачем-то вредят собственным детям, которых любили пока были живы. Или вселяются в какой-нибудь предмет, вроде копья или лука, придавая ему особые свойства. А кто владеет этим оружием, их почему-то не волнует.
Хоши ждал, но ничего не происходило. Темнота была ровной и абсолютной. А ведь духи способны видеть и слышать, они даже ухитряются есть — поглощают духовную сущность продуктов, от чего те внезапно портятся. Хоши не привык бездействовать, и такое ожидание было ему в тягость. Чтобы как-то развлечь себя он стал думать о том, что произойдёт в ближайшее время в племени. Интересно, когда люди заметят, что он умер?
Навещали его в последнее время совсем редко — всё боялись! Глупыши… Возможно, его захотят навестить Снежная Ласка и Маленькая Росомаха. Да и сама Серебряная Ласка, когда поправится, тоже может явиться сюда. Они сначала будут ждать, когда он выйдет, потом позовут, потом поймут всё и сообщат старейшинам племени. Но никто не решится переступить порог жилища шамана. Впрочем, Серебряная Ласка может и решится. И тогда всё выяснится. Его похоронят здесь же — просто завалят вход камнями, а потом заложат дёрном…
Бум! Дз-зыннь!
Звук был странный, как будто кто-то хлопнул по шкуре натянутой для просушки. Только к этой шкуре зачем-то были привязаны бубенчики.
Бум! Бум! Дз-зыннь!
Звуки повторялись и повторялись. От них у Хоши разболелась голова. (Что?! Какая ещё голова? Он же умер!)
Тогда он открыл глаза и тут же зажмурился от ударившего в них яркого света. Почему-то было очень холодно и хотелось есть. Хоши с удивлением оглядел странное помещение, в которое попал. Больше всего это напоминало хижину с гладкими стенами, но хижина эта была непривычно большой.
Вокруг толклось много народа, в основном женщины, хотя было и несколько мужчин, по крайней мере, двое. Все присутствующие были как-то странно одеты — их одежда была белой и гладкой, никаких признаков меха.