Я много лет закреплял знание польского языка с помощью живого и веселого краковского журнала «Пшекруй», того, где печатались смешные рисунки Мрожка. Многие у нас были тогда усердными читателями этого славного издания. Одна страничка еженедельника была обычно отведена газетным ляпам. Однажды там появилась цитата из некой газеты; сообщалось, что «выпущенная на таком‑то предприятии партия презервативов отправлена в Швецию — для испытания у лучших, чем наши, специалистов». От редакции «Пшекруя» было добавлено: «Поляци, чи вам не встыд?»
Глядя на трепетные руки мужика, неспособные расстегнуть на даме бюстгальтер, я подумал о национальном позоре.
Представление, однако, не могло остановиться по такой ничтожной причине — и героиня расстегнула пуговку сама. Остальное произошло практически мгновенно. Удалив последний покров, величайший из покровов, увядшая гурия тут же исчезла. Ибо стриптиз — запомните это, юноши! — не имеет своим содержанием бездуховное разглядывание голого женского тела, но — утонченное наслаждение мистерией раздевания; это, если угодно, чувственная метафора откровения.
Зажглись огни, народ расслабился, и председатель — кажется, с облегчением, а впрочем, кто поймет загадочную славянскую душу? — обратил мое внимание на очередную бутылку монополёвой.
Вернувшись в гостиницу, уж не помню как, и проспавшись, я занялся реконструкцией событий.
Все оказалось куда как просто. Председатель польского СХ приехал в Быдгощ позже нас, почти вечером. Надо было быстро готовить ответственную встречу — и, захватив с собой бутылку, он отправился в гостиницу к Руководителю советской делегации. Бутылка оказалась пригодной только для самообслуживания: Вий не потреблял спиртного ни в каком виде. В ходе дипломатического разговора выяснилось, что: A. Секретарь ССХ ВВЗ будет говорить о состоянии и задачах советского искусства;
B. Ректор тбилисской Академии художеств будет говорить о художественном образовании и задачах советского искусства;
C. Секретарь Союза художников РСФСР из гор. Ростова — на- Дону расскажет об опыте работы бригад художников на заводах и в колхозах;
D. Украинский искусствовед обрисует современное состояние и перспективы развития украинского советского искусства;
E. Эстонский критик Б. Бернштейн будет говорить о художественной критике и полемизировать с польскими коллегами.
Простой анализ, доступный логически мыслящему руководителю, показал, что:
— докладчики «А», «В, «С» и «D» будут помогать польским друзьям вернуться к реализму силою положительного примера, развертывая перед их глазами соблазнительные картины успехов социалистического искусства на родине реального социализма, тогда как — докладчик «Е» намерен агрессивно помогать вернуться к реализму, критикуя польские практики и навязывая советские модели.
Забегая вперед, скажу, что на заседаниях Совместного Секретариата польские коллеги проявили неподдельный интерес к российскому эксперименту «С» по бригадному эстетическому освоению жизни индустриальных и колхозных коллективов.
Чувство юмора составляет важную часть польской ментальности. Шутки, однако, шутками, а вот докладчик «Е» — это серьезно: правящая Польская Рабочая Партия и ее ЦК чрезвычайно чувствительны к братской критике со стороны старшего в семье, и тут могут быть совершенно ненужные неприятности. И искушенный в подковерной борьбе Председатель быстро просчитал варианты.
Так — так, он из Эстонии. Что там у нас с этой Эстонией? А вот что: Костырко бывал в Эстонии, писал о своих впечатлениях, конечно, поддерживая самых неортодоксальных художников; известно, что может нашим в Прибалтике нравиться. Наиболее вероятно, что на этом будет завязана критика…
Стратегическая задача вырисовывалась с бредовой ясностью: Бернштейна надо обезвредить до начала совместной работы, времени одна ночь, значит — Михал, монополька и размягчение воли, стриптиз и паралич воли, доверительный, задушевный разговор…
А вот и он, бомба советской делегации! Штука, зови его!
Дорогие коллеги — члены советской делегации — все это время мирно спали в своих гостиничных постельках.