– Андрей работал шофером и телохранителем моей дочери Лили три года и показал себя отличным профессионалом. Отвозил её в лицей, сопровождал везде, охранял и защищал. По существу дела мне добавить нечего. Я застал лишь финал трагедии – Андрей лежал на полу, Алена плакала навзрыд, вызвали полицию, приехала дежурная группа и тело забрали.
– Вы знаете, откуда взялась эта бутылка, кто купил её?
– Не знаю, скорее всего, сам Андрей.
– А сколько лет сейчас вашей дочери? – поинтересовался Доронин.
– Шестнадцать, – ответил Горский и не удержался, – Она у меня красавица, каких поискать!
– Они с Андреем были очень дружны?
– Лиля росла без матери и привязалась к Андрею как к старшему брату.
– Поэтому она так переживает его смерть?
– Именно так! Она просто обезумела! – тяжело вздохнул Горский и, предупреждая просьбу поговорить с дочерью, добавил, – Сейчас она спит, ей ввели успокоительное лекарство, и с ней неотлучно находятся медицинская сестра.
Он встал, давая понять, что разговор окончен. Ему предложили подписать протокол, что он и сделал, понятые тоже расписались, после чего следственная бригада покинула особняк.
Глава 4
Вернувшись в отдел, начальник следственной группы Борисов доложил результаты проделанной работы полковнику
– Не густо, – заметила тот, – Очень похоже на постановку.
– Очень и очень похоже, – согласился Борисов, – Не договаривают оба, и девушка, и сам Горский. Алена вела себя как не очень талантливая актриса старательно заучившая роль простой девочки. Она рассказала, что Андрей налил ей вина, а себе коньяк, и стоя залпом выпил. А это значит, что он был возбужден, расстроен чем – то или злился, ни тоста для любимой женщины, ни звона бокалов. Упал и умер, девушка даже свой бокал с вином не успела поднять. Но она говорит, что он был в обычном настроении.
– А сам Горский объясняет, что его дочь обезумела, его подлинные слова, потому что привязалась к Андрею как к старшему брату, – высказал свое мнение Доронин.
– Кто купил, где купил и принес эту бутылку, они оба не знают, = добавил Борисов, – Считают, что это сделал сам Андрей.
– Да! – задумчиво произнес Горячев и побарабанил пальцами по столу, – Телохранитель явно кому – то очень сильно мешал.
– Три года достаточно большой срок, – ответил Доронин , – С тринадцати до шестнадцати лет, а ей сейчас шестнадцать, Лиля общалась с Андреем ежедневно. Естественно, что их связывали какие – то отношения.
– Да, похоже, – нахмурился начальник, – Девушка – то очень молода для замужества. Очень уж спешили отцы, интересно по какой причине?
– Пока не ясно, но отравление, скорее всего, дело семейное? – предположил Борисов..
– Похоже на то, – кивнул начальник отдела и засопел, раздувая ноздри широкого носа, – Удружил генерал! Явно кто – то из своих, из близкого окружения руку приложил. Хотя слишком уж примитивно и прямолинейно! Мешает человек, взяли и просто так демонстративно отравили! Тоже мне семейство Борджа!
– Муж, скорее всего, подсуетился, – предположил лейтенант Доронин, – Недаром дочь Горского спряталась от него и открыто его обвиняет.
– А нам нужно доказать его невиновность – напомнил Горячев, встал и прошелся по кабинету, – Факты и только неопровержимые факты вот что нам сейчас нужно! Все остальное лишь ничего не значащие домыслы.
– Явно цианидом отравлен, – заметил Борисов.
– Вскрытие покажет, – ответил начальник – Интересно уже есть результаты, дуйте в морг!
Результаты были. Когда Борисов и Дорониным вошли в прозекторскую, патологоанатом поднялся из – за своего рабочего стола, где он что-то сосредоточенно печатал на компьютере, им навстречу.
– Ну что есть интересного?
– Ничего такого особенного – цианистый натрий. Достаточно распространенный цианид, и отравления им не такая уж редкость. Есть и еще кое – что интересное – вы только посмотрите на этот биологический экземпляр.
Эксперт подошел к столу, на котором лежало тело, накрытое простыней, и сдернул её. Фигура молодого мужчины отличалось удивительно правильными пропорциями – широкие плечи и грудь украшали накаченные мышцы, узкий таз плавно переходил в прямые мускулистые бедра, короче посмотреть было на что, и было чем восхититься, даже теперь, когда обладатель этого безупречного тела был мертв и шов после вскрытия разделял его на две ровные половины.
– Действительно, потерпевший при жизни был очень видным мужчиной, – заметил Борисов, внимательно оглядев тело и лицо погибшего.
– Аполлон! – воскликнул не всегда сдержанный на эмоции Доронин, – Понятно теперь, почему молодая жена истерики закатывает.