На дорожке остались только Карабас Барабас да совершенно растерявшийся папа Карло.
- Беги, папа Карло! – пронзительно крикнул Буратино, но старик только недоуменно оглядывался по сторонам.
Очень плохо, что папа Карло растерялся, но еще хуже, что овчарки не растерялись – они были очень опытными стражниками.
Овчарка толкнула шарманщика в спину, опрокидывая его носом в землю.
На вскрик старика обернулся Пьеро – и тут же в который раз наступил на длинный рукав своей белой рубашки. Зашатался, не удержался и свалился – прямо на Артемона. И с перепугу обеими руками вцепился в хвост.
Почувствовав на хвосте тяжесть, Артемон взвизгнул:
- Вяу! – и рванул вперед. Пьеро волочился за ним, сдавленно охал и колотился о дорожку. Вокруг вздымались целые фонтаны пыли.
Вдруг могучая лапа овчарки наступила на Пьеро – кукольный человечек лишь сдавленно пискнул под ее тяжестью, и его прижало к земле.
От неожиданного рывка Артемон присел на задние лапы. Дернулся и освободил свой хвост из-под лапы овчарки. Но убегать не стал. Крутанулся на месте и бросился на помощь Пьеро. Налетел, цапнул овчарку за ухо, отскочил:
- Бульдогов др-рал, с добр-рманами справился, и с тобой р-разберусь, - рычал Артемон, - Не тр-рогай моих др-рузей!
Тем временем остальные псы с быстротой молнии оказались по обе стороны дорожки, не давая удирающим куклам приблизиться к зарослям. Овчарки щелкали зубами и маленькие человечки отлетали обратно на середину дорожки.
И все-таки Буратино едва не удрал, но в самый последний момент, когда до спасительных кустов оставалось пол прыжка и один маленький шажочек…
Командир стражников ухватил его зубами за шиворот и швырнул к другим куклам.
Справившись с человечками, овчарки набросились на Артемона.
Разом кинулись на спину, сшибли с ног и прижали к земле с такой силой, что бедный пудель даже лапой дернуть не мог.
Овчарки окружили лежащих на дорожке кукол.
Верхняя губа у них поползла вверх, открывая белые клыки – гораздо больше и страшнее, чем у Артемона.
Овчарки издали столь жуткий рык, что бедные куклы в ужасе зажмурились, а кое-кто даже потерял сознание от страха.
Потом одна овчарка погнала вперед Карабаса Барбаса и папу Карло. Остальные, боясь, что маленькие арестанты опять разбегутся, просто ухватили кукол зубами за воротники.
Так и пошли дальше: у каждого стражника из пасти свисала целая гроздь человечков.
ИГРУШЕЧНЫЕ ЧЕЛОВЕЧКИ ПОПАДАЮТ В ТЕМНИЦУ, А ТЮРЕМЩИК ПИШЕТ ПРОШЕНИЕ
Арестованные человечки очутились перед высоченными, окованными железом воротами в подножии каменной башни. Неподалеку блестела гладь дворцового пруда. Посреди него неподвижно застыл большой белый пеликан. Его можно было принять за статую, если бы не внимательные черные глаза, наблюдавшие за процессией.
Командир овчарок поскреб лапой и в воротах приоткрылось окошечко. На него уставился большой круглый глаз. Потом глаз исчез и вместо него высунулось такое же большое волосатое ухо.
Командир овчарок выплюнул кукол, болтавшихся у него во рту. Придавил их передними лапами и пролаял прямо в торчащее ухо:
- Арестанты по повелению Тарабарского короля!
Ухо спряталось, послышался звон ключей и в громадных воротах распахнулась маленькая железная калиточка. На пороге стоял королевский тюремщик.
Он очень любил поесть и был такой толстый, что если взять Карабаса Барабаса и добавить к нему папу Карло, и всех кукол, и овчарок-стражников, и Тарабарского короля, и Тарабарскую королеву, и Советника Суслика – даже все вместе они не могли бы сравняться по толщине с тюремщиком.
Королевскому портному приходилось шить для него специальный мундир и сукна уходило больше, чем на целую роту солдат. А пока портной шил, тюремщик продолжал толстеть. Поэтому мундир трещал по всем швам, от него отлетали пуговицы и живот торчал наружу.
Тюремщик был ужасно недоволен. Он собирался как следует наесться разных вкусностей на праздничном королевском обеде, а теперь приходилось караулит совершенно непредвиденных преступников. Поэтому он очень грубо закричал: