— Не забывайся, — нахмурился Свят. — Через три месяца она станет моей женой, прошу не приставать к нам.
— Разбежался! — прищурился Веломир, и желваки заиграли на скулах. Ясинка не знала, как успокоить его, а Свят твёрдо продолжил:
— Прошу оставить нас, иначе я подам жалобу в Совет!
Вель сжал кулаки, и Ясинка ахнула. Удар пришёлся в лицо Святу, и ярко-алая, густая от искусственного давления «Икара», кровь брызнула на белые комбинезоны. Ясинка бросилась к Веломиру, обхватила его обеими руками, обездвиживая, и горячо зашептала на ухо:
— Вель, Велька, миленький! Не надо! Тебе же будет хуже!
Тот мотнул головой, упрямо исподлобья глядя на прислонившегося к стене соперника, и глухо ответил:
— Да неважно! Пусть хоть заморозят...
Она прижалась к нему, всем телом, зная, что сейчас прибегут милицейские и отведут Веломира в заключение. А Вель тихо шепнул ей:
— Я люблю тебя! И женюсь на тебе!
* * *
Три дня Ясинка пыталась увидеться с Веломиром. Его держали где-то в районе командного пункта, не разрешая никому разговаривать с нарушителем спокойствия. Наконец, формальности были улажены, и Веля вернули в семью. Он тут же связался с Ясинкой по мэлу, и она прибежала к другу.
За прошедшие дни она всё время думала о Веломире и его обещании. Отбив первые яростные нападки родителей, Ясинка написала в Совет отказ от выбранной для неё кандидатуры в мужья и изъявила желание не вступать в брак до прибытия колонии на Рось. Никто до этого дня не смел спорить с Советом, но Ясинке не было страшно.
Веломир очень изменился за три дня. От заводного непутёвого парня не осталось и следа. Он словно возмужал в один момент.
Ясинка подошла к нему, и Веломир обнял её, уже не как подружку детства, а как партнёр, жених, словно и не было никакого Совета, словно всё между ними было уже решено и оговорено. Ясинка положила голову на его плечо и тихо сказала:
— Я думала о тебе...
— И я… Только о тебе.
— Я даже слова в стихи сложила, — смущённо призналась Ясинка. — Только не говори никому!
— Не скажу! — пообещал Вель. — Прочитай мне!
— Любовь одна — веселие и мука,
Любовь одна — и счастие, и боль.
Она одна всем будущим порука,
Свет настоящего и дней прошедших соль.
Как заклинанье повторяешь имя,
Душа горит и воскресает с ним.
Но быть живым и значит любимым,
И любящим быть — значит быть живым.
Она замолчала. Молчал и Веломир, словно впитывая в себя слова, нанизанные на восемь фраз. Потом выдохнул:
— Ты самая необыкновенная на «Икаре»! Ты одна сумела сказать так красиво то, что у меня в мыслях...
Он отстранил её и достал из кармана комок разноцветных проводков. Ясинка удивилась:
— Что это?
— Мой подарок тебе, — смутился Веломир и опустился на одно колено. — Ясинка Лисовская, согласна ли ты связать свою жизнь со мной?
— Согласна, — с улыбкой ответила она.
Вель расправил проводки и надел кольцом на её безымянный палец. Ясинка поднесла руку к глазам, разглядывая объект на пальце:
— И что это значит?
— Это твой приятель Мечтатель мне сказал, что раньше так делали, — объяснил Веломир. — При помолвке. Мы теперь жених и невеста.
Она без слов прижалась к нему, прямо на полу, в тесной комнате:
— Что мы будем делать, Вель?
— Ждать приземления. Потом поженимся.
— А нам разрешат?
— На Роси всю будет по-другому, поверь мне! Мы сможем быть вместе несмотря на Совет и всю их генетику!
— Надеюсь...
Ясинка заглянула в его карие глаза и улыбнулась:
— Ты подрался… Не могу поверить!
— Не знаю, что на меня нашло, — виновато опустил взгляд Веломир. — Теперь вот здесь заперли. До решения Совета. Будут искать ген агрессивности.
— Ничего, всё будет хорошо, — Ясинка прильнула щекой к его щеке, пытаясь утешить и успокоить.
— С тобой у меня уже всё хорошо...
Пронзительно пискнул браслет — пришёл мэл. Ясинка нажала на иконку, и текст высветился на возникшей голограмме. Мечтатель! Старик просил её прийти в последний раз.
— Я должна навестить Мечтателя, — извиняющимся голосом сказала она Веломиру. — Уже поздно, увидимся завтра?
— Приходи ко мне, — кивнул он. — А то загнусь тут один...
— Не загнёшься! — улыбнулась Ясинка. — Я тебе и задания буду приносить, а то не сдашь на диплом, балбес! А мне ни к чему муж без профессии!
* * *
Мечтатель сидел, осунувшись, на узкой кровати в углу архива, и Ясинке показалось, что ему очень плохо. Приблизившись на почтительное расстояние, она осторожно спросила:
— Как вы себя чувствуете?
— Как человек на краю жизни, — с трудом усмехнулся Мечтатель. — Спасибо, что пришла.