Мое плечо доктора собирали по кусочкам. Затем полтора месяца реабилитации в госпитале. Здесь я и познакомился с Юлей. Она была обычной девушкой. Умела поддержать беседу, быть душой компании. Мы с парнями не гласно боролись за то, чтобы удостоиться ее внимания. Больше всего мне нравились ее большие, голубые глаза. Когда я смотрел в них, то действительно казалось, что в них отражаеться небо с белыми облаками. Она всегда мило улыбалась, и эта улыбка, была лучше любого лекарства. Многие добивались ее расположения, но увы она всем почему-то отказывала. Ходили слухи, что у нее кто-то есть, хотя подтверждений не было.
И вот однажды перед выпиской, мы сидели в парке перед госпиталем. Паша играл на гитаре песню Цоя «Звезда по имени сонце». А мы всей компанией ему подпевали. И тут подошла Юля. Как обычно мило улыбнувшись, она тихо спросила: «Можна с вами посидеть?».
«Еще бы. Конечно» - засуетились мы, и начали наперебой уступать свои места.
«А кто-то умеет петь романсы?» - снова спросила Юля, когда все успокоились.
И тут я вспомнил, что твой отец учил меня играть на гитаре романс «Берега». Взяв гитару, я немного настроился и запел. После этого, все стали рассходиться по палатах. Я шел вместе с Юлей.
«А почему ты здесь? Не ужели такой девушке как ты интересно в этом аду?» - спросил я нарушая молчание.
«А почему нет. Я, что особенная? Такая как все» - весело ответила девушка.
«Просто здесь редко таких встретишь» - смущенно сказал я.
«Каких таких?» - резко остановившись, и глядя мне прямо в глаза спросила Юля.
«Ну, красивых» - смущенно потупив взор, как первокласник на первом свидании, ответил я.
Она улыбнулась, и пошла дальше расказывая о том, как попала в нашу санчасть. Ее родители были категорически против того, чтобы после окончания медуниверситета, она пошла медсестрой, да еще в горячую точку. Отец устроил ее в престижную столичную больницу. Мать запихала ее в аспирантуру, но будучи упертой и волевой, Юля тайком сбежала с подругой в эту богодельню. Она была так сказать жизненной экстремалкой.
Эти воспоминания настолько угнетали меня, что я понял, без выпивки я не смогу их закончить. Поэтому достал из своего бара бутылку светлого «Мартини». Разлив в стаканы, я отхлебнул половину. Тереза немного пригубив, продолжала внимательно меня слушать.
Между нами завязалась крепкая дружба. Часто по вечерам, я читал ей свои стихи, а иногда пел этот романс. Тогда я был снова счастлив, что встретил девушку своей души. Хотя после разлуки с Русланой думал, что это почти невозможно.
Когда я садился в грузовик приехавший за мною, Юля подошла, и посмотрев на меня сказала: «Мы обязательно встретимся. Ты веришь?». В ее взгляде было что-то особенное. Взглянув в ее голубые как небо глаза, я уверенно ответил: «Конечно верю».
Тогда она была права. Мы снова встретились, но на этот раз, чтобы расстаться навсегда. Моим предпоследним заданием перед дембелем, было сопровождение колонны с ранеными в город для отправки в столицу. Выехали мы рано утром, чтобы к обеду быть в городе. Стычек за последнее время почти небыло, и поэтому мы ехали на расслабоне. Может это и было нашей главной ошибкой, когда начался обстрел. Каждый раз все повторялось, как по накатаной схеме. Это сначала все в диковинку. Горящяя техника, убитые, покалеченые трупы твоих сослуживцев. Мысли о смерти отступают после второй или третьей такой вот мясорубки. Дальше ты действуешь только с помощью инстинктов самосохранения. Но это только тогда, когда рядом нет близкого твоему серцу человека. А этот раз был именно таким. В этой колонне ехала сопровождая раненых Юля.