Поднявшись по знакомой леснице, я глубоко вздохнув, позвонил в дверь. Долгая тишина начала настораживать. Казалось прошла вечность, прежде чем я услышал шаги и шуршание ключа в замке за дверью.
Дверь, как обычно открыла Тереза. Но это была уже не 18-ти летняя капризная студентка, а симпатичная, взрослая девушка, в прекрасном голубом платье, которое плотно облегало ее стройную фигуру. Она настолько была прекрасна, что на миг я забыл зачем пришел и где я нахожусь.
«Приветик» - как обычно, но теперь уже со счастливой улыбкой на лице, сказала девушка, выводя меня из оцепенения.
«Здрасте» - совладав с собой, быстро ответил я.
«Проходи, не бойся» - продолжая улыбаться глядя на меня, сказала Тереза.
Я молча зашел в прихожую. И тут на меня нахлынула новая волна чувств. Здесь все осталось как прежде, даже запахи те же. Вот только обуви стало меньше. Старый зонтик все так же стоял в углу, припадая пылью, а в воздухе стоял сладковатый запах яблучного пирога, который судя по шуму, готовили на кухне. От этих запахов у меня разыгрался апетит.
«Ну, что стоишь. Раздевайся и проходи в комнату, а я пока помогу маме на кухне» - также беззаботно как раньше, сказала Тереза, и скрылась за кухонной дверью.
В комнате где мы обычно пили чай, тоже ничего не изменилось. Складывалось такое впечатление, будь-то этих трех лет разлуки и небыло. Я сел в свое любимое кресло, в котором обычно смотрел телевизор будучи у них в гостях.
«Если хочешь, можешь зделать экскурсию по старым местам» - весело сказала Тереза, зайдя в комнату с подносом в руках, на котором стоял чайный сервис. Именно тот старый сервис, привезенный Владимиром Павловичем из Китая, куда он ездил однажды на симпозиум по науке. Из него мы всегда пили ароматный зеленый чай.
«Если можно, я не прочь» - как-то не уверенно ответил я.
«Конечно можно. Ты же дома, не так ли?!» - снова мило улыбнувшись ответила Тереза.
«Хотелось бы верить, что так» - сказал я, и встав с кресла направился на экскурсию «в прошлое».
Первым, что я посетил, был кабинет Владимира Павловича. Это была моя любимая комната в их квартире. Со всех сторон до самого потолка, длинными шеренгами полок, тянулись книги. Рабочий стол, как всегда был завален всякой всячиной, начиная с научной литературы, газетных вырезок, и заканчивая визитными карточками и календариками. Настольная лампа красного цвета, как обычно была обвешана разными мелкими записками с нужными напоминаниями. В дальнем углу комнаты, возле стола стоял небольшой стилаж, до предела набитый аудио касетами. Это была личная фонотека Владимира Павловича, которой он сильно дорожил. Иногда я брал у него что-то послушать. В основном это были романсы прошлых лет.
Подойдя к столу, я по привычке сел в старое, но чертовски удобное кожаное кресло. Оно было настолько удобным, что однажды я в нем немного вздремнул. На столе, на своем привычном месте, стоял старый, заношеный «ноут-бук», на котором Владимир Павлович набирал свои научные труды. Обычно, когда хозяина небыло дома, я заходил в его кабинет, и садясь в кресло мечтал, что может быть когда-то и у меня будет такой кабинет, только с камином в углу.
«Я знаю. Тебе всегда нравился кабинет моего отца. Теперь он твой» - загадочный голос Терезы вернул меня в реальность. Я быстро вскочил с кресла, поправляя за собою.
«Да нет. Я вот тут, просто зашел. Взглянуть, как тут» - начал оправдываться я, понимая, что «зашел» очень далеко, позволив себе такую наглость.
«Успокойся. Отец вот уж почти год как умер от инфаркта. Так что теперь это все принадлежит тебе, если ты не против?» - с грустью произнесла девушка, глядя на меня в упор.
«Извени. Я не знал. Мне очень жаль» - уже с грустью в голосе ответил я, потому, что уважал Владимира Павловича, как родного отца.
«Когда отец занемог, то попросил передать все его наследие в «надежные руки». Ну вот, мы с мамой и решили, что ты и есть именно тот человек» - продолжала Тереза подойдя к портрету отца, который висел на стене. Только сейчас я заметил, что в уголке была прикреплена чорная ленточка. Когда девушка повернулась ко мне, я увидел мокрый блеск от слез на ее щеках. Мне стало горько на душе, потому, что я знал, как Руслана и Тереза любили отца, и дорожили им. Он был очень добродушным человеком, любящим мужем и отцом, заботливым хозяином. На миг я представил, какой сильной была утрата для Анастасии Петровны. Ведь муж был сенсом всей ее жизни.