Никто не спал. Вокруг неистово гудел ветер. Казалось, вот-вот он поднимет вверх этот утлый, скрипучий плот и понесет его куда-то. Казалось, небо совсем опустилось на стремнину и все превратилось в сплошной непроглядный мрак.
И вдруг черное небо на мгновенье озарилось извилистой молнией, разверзлось мрачное месиво, и тут же загрохотал оглушительный гром. Дождь хлынул сильнее, и люди испуганно съежились, высунувшись из своих укрытий. Что это? Что-то слишком рано загремело. Что это за знак? К лучшему или, наоборот, к худшему? Страх охватил людей. Дети снова заплакали, дрожа, прижимались к матерям, с ужасом глядели на мрачное небо. Заревели коровы, заржали лошади, будто предчувствуя беду. Овцы сбились в кучу, петухи в клетках начали ни с того ни с сего кукарекать. А плот, скрипя, плыл и плыл, подпрыгивая на взбухших волнах.
Старики с ужасом глядели на разгневанное небо, которое то и дело раскалывалось под неумолимыми мечами молнии. Грохотал гром, прокатываясь с большим ожесточением над облаками. Кто-то из стариков стал молиться, дабы всевышний не карал их, избавил бы от опасности.
— Кажется, начинается второй потоп! — сказал один старик. — А что себе думает наш Ной? Он еще долго будет гнать в неведомое свой ковчег? Скоро он выпустит голубя, чтобы тот проверил, есть ли уже где-нибудь суша…
Ицхак Сантос ничего не слыхал. Вместе с мужчинами, которые стояли наготове с веслами и шестами, он прикладывал все усилия, чтобы сдержать плот и не допустить удара о скалистый берег. Ему и в самом деле казалось, что начинается второй потоп и он плывет со своими односельчанами на Ноевом ковчеге.
Мужчины и парни заметно помрачнели, выбились из сил. Давно не слышно было их шуток, смеха. Они проклинали невыносимый сплошной мрак, поглотивший все вокруг.
— Куда он пас тащит, наш мучитель? — послышался голос старухи. — Когда уже кончатся наши муки? Грех ты взял на свою душу, Ицхак! Грех!
— Разве не лучше было погибнуть на своем пороге, если уже суждено погибнуть? — поддержала старуху худенькая женщина. — Зачем мы потащились за ним на верную смерть? О горе!
К Сантосу доносились проклятия, но он не подавал виду, что слышит это. Ему нечего людям ответить. Он сам уже еле стоял на ногах, совсем выбился из сил, борясь с бешеным течением и волнами. Думал лишь об одном: надо приложить все усилия, чтобы как-то удержать плот. Надо продержаться на воде хотя бы до рассвета. Беспокоило, что канаты почти стерлись и часть бревен уходит из-под ног. Прошло еще какое-то время, и как ни старался он со своими помощниками удерживать плот, это удавалось все меньше и меньше. Даже у самых выдержанных и стойких иссякли силы, и ветер погнал плот, как ему, ветру, хотелось.
И вскоре произошло то, что неизбежно должно было произойти. Штормовой ветер изо всех сил подхватил никем не управляемый плот, погнал его к прибрежным скалам, повертел им, швырнул о камни раз и еще раз, канаты не выдержали — плот начал рассыпаться.
Крики и рыдания огласили черную ночь. Парни оставили весла, шесты и бросились спасать детей, женщин, стариков. Вытащили их на берег, вытолкнули подводы, погнали по скользким бревнам лошадей, скот. Люди бросались в холодную воду и подхватывали все уплывающее» С плота тащили к берегу то, что можно было спасти.
После того как согнали всех, на берег столкнули возы, вынесли домашний скарб и мешки с хлебом, мужчины бросились в ледяную воду и стали вытаскивать бревна с расползавшегося на глазах плота. Может, придется снова связать его, чтобы плыть дальше, когда присмиреет разбушевавшийся Днестр.
Люди стояли по пояс в воде и выхватывали из реки бревна, доски — все, что всплывало. Погруженные в спасательные работы, Не заметили, как утих ветер, угомонился дождь, утихомирилась гроза.
На востоке прорезалась серая полоска рассвета. Начинался новый день. Что принесет он людям?
А тем временем на каменистом крутом берегу столпились возле своего имущества озябшие, промокшие люди, дрожа от холода. Они испуганно оглядывали этот неуютный, дикий и пустынный берег. С горы по глубокому оврагу, по изрытым дождями канавам устремлялись к реке мутные потоки воды.
Бледная полоска на востоке постепенно расширялась, как бы расталкивая грозовые облака, нависшие над бушующим Днестром. Откуда-то из-за крутого кургана брызнули на промокшую землю первые солнечные лучи, и над рекой поднялась легкая дымка испарений.
Землисто-серое морщинистое лицо Ицхака Сантоса сразу просветлело.
Он оглянулся по сторонам и увидел крутые холмы и курганы, чем-то отдаленно напоминающие родную Каменку, которую довелось несколько дней тому назад оставить. Правда, нигде поблизости не видно было ни стройных елей, ни дубов, ни пихт; каменистые горы вокруг и мрачные ущелья, на дне которых бушуют горные потоки. А курганы и холмы поросли редким кустарником и бурьянами. А там, вдали, чернел лес, зажатый холмами.