Люди, как известно, умеют творить чудеса, ведь руки у них золотые. Они способны высекать огонь из камня, на земле выращивать богатейшие урожаи, они научились усмирять реки, управлять ветром. И чего только не может сделать человек, когда он расправляет свои могучие крылья.
И вот теперь, когда мы с вами уточнили и узнали доподлинно, как был сотворен мир, мы уже можем идти дальше и взглянуть на этот дикий уголок, который остался в стороне от дорог, ничем не привлекательный и никому не нужный.
В стороне от широкого тракта затерялся забытый богом и людьми уголок, на который в те далекие времена жалко было смотреть. Не иначе как какие-то невидимые силы сотрясали его, прошумели и унеслись, оставив здесь глубокие крутые овраги, а там — нагромождение каменных глыб, отвесную гору, извилистое, как змея, ущелье, колючие, наползающие друг на друга кустарники, переплетенные корни…
В стороне от обрывистой кручи притулился лес, непроходимый, сумрачный, совсем не похожий на веселые зеленые леса.
Заросли бурьяна окутали высокие и крутые берега обрыва.
Чаще всего здесь царила необычайная тишина. Курганы и горы как бы защищали этот клочок земли от сильных ветров, которые носятся над долиной. А когда обрушивается ураган, то, несмотря на естественные заслоны, он терзает эту бедную землю с бешеной силой и упорством.
Но как здесь ни тихо, все же из глубины оврага доносится несмолкаемое бормотанье потока, который течет там, скрытый от постороннего глаза. А если буря, если ураган, то монотонное его бормотание превращается в дикий рокот и рев.
И лес тоже не похож на обычный. Он, конечно, разросся бы вширь и ввысь, подобно всем лесам в округе, деревья тянулись бы к небу, как и подобает настоящим деревьям, но случилось так, что окружающие рвы и горы, крутые скалы и дикие валуны встали у него на пути, сжали его со всех сторон, словно в плен взяли. А тут еще преградили ему путь глубокий овраг и ущелье. Кроны переплелись, стволы уродливо искривились и стелются над самой землей, жмутся к горам… Просто глядеть жалко!
Но так уж свет создан: урод — и тот наделен какими-нибудь привлекательными чертами. Вплотную к лесу прильнула огромная белая скала. Взглянешь на вершину, шапка падает с головы, такая она высокая, эта вершина. А если издали смотреть на скалу, кажется, что это часть недостроенного или разрушенного дворца…
И так как люди не решались здесь селиться в течение многих лет, в скалах нашли пристанище орлы и другие птицы, любящие высоту, простор и безлюдье.
Однако не только безлюдье и тишина влекут сюда птиц. У подножья белой скалы бьет родник, чистый, как слеза. Словно изумруд, сверкает он под лучами солнца, а ночью в нем отражается луна. Родник этот не похож на другие. Необычайно красив, он как будто волшебный, этот родник.
Летом, в невыносимую жару, из родника бьет ледяная вода, а зимой, когда холод пронизывает вас, вода в роднике теплая и вьется едва уловимый дымок над источником.
Стоит напиться, и вы сразу почувствуете, как отступает от вас усталость, как вливаются свежие силы. А если раненый умоется, то рана быстро заживет. Да кто знает, какие еще свойства таит в себе этот чудесный источник!..
Как в сказке, разносят о нем славу птицы — иначе чем объяснить, что со всей округи каждую весну сюда слетаются новые и новые стаи пернатых? Они припадают к роднику и не могут никак напиться, задерживаясь здесь дольше, чем где бы то ни было, и справляют шумные свадьбы.
И все же этот дикий, отдаленный уголок земли очень долго не заселялся людьми.
Далеко отсюда, на полях и в лесах, на сельских хижинах, крытых прелой соломой, поросших слоем мха, лежали снега, а весною проносились шумные дожди и поили землю живительной влагой, радовали сердца людей. Здесь, в этом заброшенном, мрачном краю, дождь сулил одни только разрушения. Мутные потоки неслись к реке, прихватывая с собой плодородный грунт, начисто смывая его. И если даже и пришли бы сюда в те отдаленные времена люди, они недолго задержались бы на этой каменистой земле, понимая, что вдоволь хлеба она не даст. Был бы хоть лес похож на лес. И то нет. Неумолимые ветры и вьюги, которые проносились здесь, истерзали вконец многострадальные деревья. Ясень и ольха, граб и дубы столпились в кругу, словно народ на ярмарке, искривились и съежились. И не мудрено, что деревья остались такими же хилыми, как эта земля. Упираясь в камни, корни не могли расти вглубь и стелились по пересохшей земле. Одни лишь бурьяны чувствовали себя отлично. И поднимались все выше и выше.
Казалось, что земля эта проклята на вечные времена. Кто мог предвидеть, что когда-нибудь произойдет чудо и кто-то поселится здесь, прибьется к этому берегу?