Короче говоря, ходоки решили: чем черт не шутит, когда бог спит? Пойдут в Ружицу и попытают счастья. Хороших мастеровых везде примут с распростертыми объятиями.
И собрались ходоки в Ружицу. Ружичане хорошо их встретили, приютили, дали каждому работу, уголок.
Выслушав историю мытарств и гонений, ружичане вспомнили, как их предки в давние времена странствовали, искали крышу над головой, как над ними издевались, пока они не прибились к берегу. И хотя пришлые люди были разного склада, по природе своей веселые и неунывающие, а старые поселенцы — потомки Ицхака Сантоса — скупые на слова, суровые внешне и нелюдимы, все же они вскоре сошлись, породнились даже, ибо и те и эти были подлинными тружениками, честно зарабатывали свой кусок хлеба, короче говоря, вскоре и они нашли общий язык…
Ружица быстро разрасталась. И чем больше росла, тем больше людей сюда прибывало, что в конце концов вызвало недовольство со стороны графа. Ясновельможный пан Потоцкий хотел было изгнать поселенцев, выдумывал против них всякие небылицы, пытался даже опорочить их в глазах друг друга, но поссорить их ему не удавалось. Не помогли ему и суды, тяжбы, которые завели его экономы.
Ружичане, опережая события, отправляли ходоков в Санкт-Петербург с жалобами, и на время их оставляли в покое…
Когда Симха Кушнир доходит до истории с ружичанскими ходоками, он достает из ящика своего стола заветную книгу и начинает читать стихи, которые он давным-давно написал по этому поводу. Стихи полностью посвящены тем временам, когда народ страдал и мучился под царским игом. Стихи, надо сказать, не ахти какие, к тому же все односельчане уже слыхали их неоднократно, но из вежливости и уважения к этому доброму, отзывчивому и немного смешному бухгалтеру слушали снова. Правда, когда он брался за свои стихи, некоторые пытались возражать:
— Симха, дорогой, лучше бы ты продолжал свой рассказ, а стихи можно и потом… Ведь у тебя почти вся история нашего местечка записана, вот ты ее и говори.
Но все напрасно. Бухгалтер читает свои стихи, после чего, протирая очки и сделав большую паузу, произносит как бы нехотя:
— Так вы говорите, чтобы я рассказал вам по порядку всю историю? Но ведь я не профессор! Разве я могу рассказать все в точности? Для этого нужна свежая голова и мозги, не забитые цифрами, кредитом и дебетом… Старики не очень помнят, многое позабыли, как же вы хотите, чтобы я все помнил? К тому же вы должны знать, что я не большой охотник рассказывать грустные истории… Хорошее помнится, а плохое хочется поскорее забыть, вычеркнуть из памяти… Не думайте, что история пашей Ружицы была очень веселая. Видите ли, если б вы меня, к примеру, спросили о новой истории, о теперешних наших делах, я мог бы вам рассказать все во всех тонкостях и подробностях. В архив мне уже не пришлось бы ходить. Все у меня записано в книге от самого основания, как только мы создали на этой земле нашу артель, и до войны включительно… Разбудите меня среди ночи, я вам обрисую полную картину. В книгах нашей бухгалтерии записана каждая копейка прибыли и расходов артели по всем параграфам, по всем статьям. А у меня в тетрадях и записных книжках записаны все важнейшие события Ружицы за эти годы… И для каждого человека в отдельности у меня отведена целая страница. Вы хотите спросить, зачем мне все это? А зачем я мучаюсь и сочиняю стихи, которые мало кому хочется слушать? Человек должен чем-то заниматься, кроме основной своей работы. Должен иметь какое-нибудь свое, как это теперь говорят, хобби…
Я люблю все записывать, а вдруг мои записи когда-нибудь понадобятся для истории? Кто его знает! Это ведь никому не мешает, и ни у кого от того, что он узнает, откуда он родом, и кто его предки, и как зародилась жизнь на этой земле, не разболится голова.
В самом деле, может быть, Симха Кушнир прав? Пусть люди узнают, что произошло за последние десятилетия в Ружице, которая широко раскинулась своими гористыми улочками и тупичками неподалеку от берега, вдоль седого Днестра, у высокой, могучей белой скалы, возле изумрудного, вечно живого родника. Пусть узнают люди об этих роскошных виноградниках, которые покрыли весь южный склон крутой горы и взбегают террасами к самой вершине, виноградниках, которые славятся своими щедрыми урожаями во всей округе. А главное, пусть узнают об этих веселых, а иногда грустных и суровых людях, молодых и старых, что украсили эти некогда дикие места своим упорным трудом, отдали этой земле весь огонь своего сердца. Пусть узнают и о славных делах поселенцев, о всех событиях и происшествиях, о радостях и печалях.