Путь их был усеян могилами, окроплен потом и горькими слезами, проклятьями.
Оставшиеся в живых старались не терять надежды, соблюдать бодрость духа. Хотелось верить, что есть еще на земле совесть. Правда. И упорно шли дальше своим тяжким, тернистым путем.
Более остальных потомков Сантоса повезло, очевидно, Ицхаку.
Со своей семьей и друзьями он забрался в отдаленный край, в глубь Карпат, и осел на берегу бурного потока, среди высоких зеленых гор и ущелий, густо поросших седовласыми елями и смереками… Вокруг было дико, пустынно, и все пришлось начинать сначала.
Некий Курт Вальбе, богатый барон, которому принадлежали все эти земли, горы и леса, возвращаясь как-то с охоты со своей шумной свитой, встретил на крутизне дороги необычных странников. Среди них выделялся высокий, широкоплечий, с черными глазами человек, который устало шагал во главе вереницы подвод, кибиток, на которых сидели голодные, запыленные и измученные женщины, старики, дети.
Курт Вальбе остановил главаря, спросил, что за люди и куда держат путь. Он смилостивился над ними и сказал:
— Чего же лучшего искать, бродячий люд? Найдите себе здесь место и устраивайтесь, если моя земля вам по сердцу. Выкорчевывайте пни, очищайте участок от камней и живите здесь, трудясь на земле. Поборов с вас пока не возьму. Бедные вы, что с вас возьмешь!..
Кивнув на южный склон горы, где только недавно вырубили лес, продолжал полушутя-полусерьезно:
— Вижу, плечи у вас крепкие, руки жилистые, вот и попытайте счастья. Что вырастет на этой земле — все ваше! Встанете на ноги — сочтемся… Два дня в неделю будете отрабатывать на моих полях…
Ицхак Сантос посоветовался со своими спутниками-друзьями. Ехидная улыбка рыжеволосого низкорослого пана ему не понравилась. Перспектива стать рабами у этого напыщенного, знатного барона не прельщала. Но что поделаешь? Близилась осень с ее ливнями и холодом. Идти невесть куда уже не было сил, и Ицхак Сантос дал ответ:
— Что ж, пан, спасибо вам на этом. Осядем здесь, коль на то ваша добрая воля…
И люди выпрягли лошадей, передохнули, а наутро, засучив рукава, взялись за топоры, мотыги и лопаты, стали тесать колоды, строить жилища, убежища для скота. Трудились, выбиваясь из сил. Все пришельцы — стар и млад работали не разгибая спины. Вскоре на расчищенном от пней и кустов клочке земли, на крутизне горы, вблизи потока, появились первые хибарки, землянки, домишки.
Отработав положенные дни у пана, люди возвращались к своим жилищам, впрягались в повседневную работу, корчевали пни и очищали склон горы от камней, чтобы кое-что посеять, а склоны засадить фруктовыми деревьями.
Для всех находилась работа. И для стариков, и для детей. Никто не помышлял ни об отдыхе, ни о покое.
Здесь, вдали от больших и шумных городов и местечек, в глубине Карпатских гор, рождался поселок, приют для обездоленных изгнанников.
Ицхак Сантос не забыл захватить с собой в неведомую дорогу виноградные черенки. Мечтал на новом месте разбить виноградник. Пусть он хоть напомнит ему и его друзьям о сочных виноградниках, недавно покинутых.
И он посадил первые лозы на вспаханном склоне горы.
Только закончил работу, сразу грянули холода. Тогда он со своими друзьями прикрыл тонким слоем земли нежные ростки, привезенные из теплых краев. Может, со временем они здесь приживутся и потом будут давать щедрые урожаи.
Он ухаживал за своими любимыми лозами, как за детьми, и был счастлив, когда весной, открыв виноградник, увидел, что растения отлично перезимовали. «Значит, прижились», — радостно думал Ицхак.
Под лучами солнца лозы стали набираться сил, потянулись вверх. Душа радовалась, когда он глядел на растения, на свои кусты, в которые был так же влюблен, как его предки — потомственные виноградари и виноделы.
Со временем в этом месте поселилось еще несколько семей, появились новые крытые соломой домишки. Они вытянулись вдоль горного потока, на более высоких склонах, чтобы вода их не захлестнула. И вскоре здесь, вдалеке от шумных дорог, от города и местечек, вырос небольшой поселок, который Ицхак Сантос символически назвал Каменкой — чтобы потомки не забывали, с каким трудом досталась эта земля, как была она вырвана у сплошного камня.
Тихими осенними рассветами, отправляясь в горы на охоту в сопровождении своей шумной свиты, Курт Вальбе иногда сворачивал к новому селению, останавливался возле двора Ицхака Сантоса, долго и внимательно смотрел на его хозяйство, огород и дивился, как от мала до велика трудятся на этом клочке земли люди и как они за столь короткое время сумели оживить эти некогда заброшенные места.