Наконец, обойдя, остановилась. Перед его лицом.
– А странная встреча. Вы не находите?
– Удобное совпадение, – он ухмыльнулся. – Вроде, – потом уж сразу помрачнел. – Но, впрочем, простите наглость дерзкого старика, молодая госпожа! Ваше тело упругое и свежее, от него веет ароматом молодости, – поглядел на неё ещё, прищурившись. – И красоты. Красоты несказанной. А я – уже дряхлый старик. Я ни о чём мечтать не посмею.
– Но, всё-таки… – она ступила к нему, а он напрягся под взглядом её чёрных глаз, как мрамор чёрный, как нежная, мягкая ночная темнота. А кожа у неё была белая-белая. Что с чёрными струями длинных прямых волос и с глазами чёрными смотрелось необыкновенно.
Потом вдруг, совсем вплотную к нему ступив – он с наслаждением вдохнул непривычный её аромат, пропитавший складки её одежды и пряди волос – спросила с улыбкою, как будто застенчивой, но с глазами насмешливыми:
– Но вы всё-таки хоть немного мечтали? Обо мне?
Что-то шевельнулось в его душе. После стольких веков и лет. Он едва удержался от искушения коснуться её распущенных волос. Наверное, как шёлк нежные?.. И вообще, даже в пору юности своей в борделях лучших Поднебесной он не встречал такой хрупкой и яркой красоты. Да, впрочем… куда это мысли поползли дурня старого?!
– Нет, всё-таки… – она лукаво смеясь, уцепилась за ворот его одежд, теперь показавшихся ему на омерзение старыми и грязными, нежною своею рукой, в тканях тонких и нежных, душистых. – Если б вы мечтали… если б вы и правда были бессмертным… если б вы даже решились… хотя бы на год один… или два… я бы попросила вас жениться на мне.
– Зачем я тебе? – спросил смущённо мужчина.
И вроде не возраст был уже смущаться так от присутствия женщины. И кровь не играла давно уже. Но… как-то… уж больно хороша была молоденькая лиса! Да, впрочем… не слишком и молоденькая: вот ведь, отрастила уже пять хвостов. Скажем, женщина среднего возраста. Зрелая, но не увядающая. Да, впрочем, лисы долго были хороши. Как много историй ходило о людях, влюблявшихся в них без ума!
– Да просто… – она потупилась смущённо, не убирая, впрочем, руки с его ворота. – Просто все избегают меня. Не было у меня ещё взаимной любви. Да ладно она! Даже замуж меня брать не хотят. Даже боги. Даже они боятся, что я даже им смогу принести смерть. Да даже… на одну ночь… никто не хочет поставить изголовье своё рядом с моим хотя бы на одну ночь!
Он невольно запястье сжал. Осторожно так, нежное и тонкое, широкой своей ладонью. Она замерла и робко, быстро посмотрела на него. Да взгляд опустила. Да, может, просто играла?.. Лисы любят играть. Что Поднебесной страны, что Страны утренней свежести, что Страны восходящего солнца.
– Мне просто хотелось… семьи… ненадолго хоть. Я же всё-таки женщина! – смутилась, голову опустила. – То есть, не совсем, – вздохнула горестно. – Лиса, которая никому не нужна! Кицунэ, которую никто не хочет! Что за нелепая судьба?! Мне бы хоть… хоть ребёнка зачать. Хоть одного. Узнать, каково это – матерью быть?.. А то подруги и сёстры давно уже испытали радости и тяготы материнства, а я – никогда.
– Зачем старику говоришь о том?
– А ты смелый, – быстрый взгляд. – А красиво, когда мужчина не боится опасности.
– Ну, знаешь… – начал он возмущённо, но отвернулся смущённо.
– Что знаю? – спросила она, прижавшись к его груди, поплыла, проскользив вбок, пытаясь заглянуть ему в глаза.
– Был бы я помоложе! – выдохнул он с досадой.
– Нет, всё же… ты же вроде бессмертный?
– Вроде.
Они ещё помолчали. Мерзкая женщина так и не отодвинулась. Он, задумавшись, что-то вспомнив из прежней жизни, обнял её за спину. Потом одумался. Руку хотел убрать, но обнаружил, что самого его спину обвили руки коварной соблазнительницы. Лисы… они такие лисы! Даже небожители, которые об их коварстве наслышаны, и то попадаются.
– А кто тебя проклял? – спросил намеренно о неприятном, чтобы отбить у неё желание вести игру.
Она задумчиво пощипала ткань на его спине. Но призналась охотно:
– Да монах! Молодой мерзавец! Мы с сёстрами поспорили, что он будет первым, кого я соблазню.
– Монахи стойкие, – усмехнулся он.
– Бывает, – она усмехнулась в ответ. – И этот был сильный. Но это же интереснее, когда враг твой силён?..
– Но он тебя всё-таки проклял, – вздохнул. – До или после?
– Так я… – рука одна перетекла вперёд, пощипала задумчиво ткань у него на груди. – Так я не смогла. Он меня сразу проклял, негодяй!