– Выпьем.
Медленно сидели напротив друг друга, рядом совсем за маленьким низким столиком, враги давнишние. И тоскливо смотрели на падавший первый снег, такой ещё слабый… пушистый… красивый…
Но отравлял вкус вина вид на заметаемый снегом, пустотой сад. В саду вдруг словно отодвигался воздушный полог. И картины видели они. Каждый невольно видел картины о счастье и смерти своего врага. Как каждый долго, ужасно долго бродил по свету, преследуемый всеми, как долго, отчаянно мечтал вырваться. И как шанс вырваться был дарован ему. Всего лишь на миг. Горькая поздняя любовь. Первая любовь. Кисло-сладкая. Горько-сладкая. Та, ярче в жизни которой уже более не будет ничего.
Потери неожиданно примирили их.
– Ты… ты мог бы меня убить? – спросил наконец Старый шаман, с надеждой посмотрев на него.
– Прости, я не могу, – дракон вздохнул.
Человек, вздохнув, сам наполнил чашу ему.
Вэй Юан грустно отпил. Смотрел долго на кружащийся снег. Сказал наконец:
– И ты тоже не сможешь меня убить.
– Вечно живые и уже мертвы? – криво ухмыльнулся шаман.
– Бывает и так, – улыбкою усталою ответил ему дракон.
Так сидели мужчины и пили. Долго-долго. И заснули друг возле друга.
Хотя на рассвете проснулся первым Вэй Юан. И, смутившись, ушёл первым. Более не появлялся возле него. Да и не искал его Старый шаман.
***
Сколько дней прошло иль лет – то знают боги только. А ему было всё равно. Он шатался по землям и горам Страны восходящего солнца. Он, в пьяном забытье, упал как-то с гор. Было больно. Дико больно. Так что он даже очнулся. Но кости срослись, тело выжило, проклятое это тело, жуткое! И он снова пошёл вперёд. Путь потерявший свой. Солнца свет потерявший свой.
***
Кажется, это было в Нихон. Сознание, вина пропитавшееся дурманом, всё не могло понять, город то какой. Да, впрочем, ему вспоминать и не надо было.
Напротив пил молодой господин. Прекраснейший лицом юноша. Из знати особой. Да на коленях сидели красотки возле него. В кимоно ярких. За плечи он их обнимал, смеялся громко.
Приподнялся шаман недоумённо. Вгляделся. Не сразу понял, что его напрягло. А напрягло его несколько лисьих хвостов у молодого незнакомца. Которые кроме него никто не замечал. А ещё картины, что внезапно увидел. Мерзкие картины чужой жизни. Трагедии, спешившей к юнцу. А ведь он потом себя тоже не простит!
– Послушай… – поднялся на ноги дрожащие старый шаман. – Иди к ней! Иди к ней сейчас! Иди к ней живей! Иначе ты больше никогда не сможешь смотреть на цветущие ветки глицинии!
Впервые он попытался – отчаянно хотел потому что – чего-нибудь попытаться изменить.
– Чего? – взгляд недоумённый поднял мужчина молодой на него.
Вдохнул невольно. Глаза пошире раскрыл: учуял запах кицунэ, что кружился близ странного незнакомца, нищего. Но в разных кланах кицунэ он его не видел никогда. И вроде бы женщины лисьи старались избегать стариков?.. Тем более, этот старый и ободранный. Взять-то с него нечего!
– Пока ты тут вкушаешь смех и объятия других женщин, она больная лежит. Прикрываясь одеянием нежно-сиреневым. Она сердцем просит тебя: «Вернись!». Она молит тебя: «Приходи!».
– Кто просит?! – хмыкнул лишь наглый самец молодой лисий.
– Та, которую ты любил.
– Я никого не люблю, – ухмыльнулся тот.
– Как так?.. – вскричала одна из его любовниц.
– А как же я, молодой господин?! – вскричала обиженно вторая.
– Ты! – старик качался, но твёрдо и мрачно смотрел на него. – Ты поздно поймёшь! Ты слишком поздно поймёшь всё! – и вдруг расхохотался он жутко. – А, впрочем… беги, не беги… ты всё равно не успеешь увидеть её! – расхохотался снова, жутко. – Мы начинаем ценить только когда потеряем всё! Ха-ха! Вот мерзкая эта жизнь!!! – и вдруг упал как подкошенный.
Не двигался больше.
– Что… всё? – сжалась напугано одна из девушек.
– Допился! – фыркнула вторая.
– Глициния… – отозвался старик вдруг глухо, дрогнула сморщенная рука. – Аромат глициний… их осыпающиеся лепестки…
И затих. Хотя и захрапел он через миг.
И вдруг подскочил, сорвался с места глупый юноша.
– Но господин! – вскочили любовницы его. – А как же мы, молодой господин?!
Сколько дней прошло, часов сколько – Старый шаман не помнил. Ему было всё равно. Догорал закат. Многие из выпивох уж по домам разбрелись. Если у кого-то был дом.
Он, невольно принюхавшись – как будто почудился лёгкий хвойный аромат – вбок посмотрел и увидел в саду, весною окутанном, стоявших рядом мужчину молодого и девушку. Они встревожено смотрели на него. Уныло, безжизненно опустились хвосты лисьи у каждого за спиной. Поймав взгляд его, рванулась отчаянно к старику девушка. Да спутник за локоть перехватил её. Она сердито посмотрела на него. Он качнул головой.