– Не надо! – шаман взмолился. – Не напоминайте мне её! Уж слишком похожи её и её черты!
Задрожала девушка. Глаза слезами заволоклись.
А вдруг… его дочь? И… сын? Ужели выросли так они? Да сколько же времени прошло?..
Приподнялся задрожавший старик. С трудом подняться смог на онемевших ногах. Да сад был уже пустой. Только он и закат. Он внимания не обратил, что в месте одном, кружась, падал цветочный снег, заметая на траве чьи-то следы, а на других травяных кустах много-много цветочного снега намело.
Вздохнул шаман и сел снова пить.
Неясно, то день был тот же или день иной?..
Но свет уходящего солнца вдруг кто-то ему преградил. И небо, кровью окрасившееся, спрятал совсем кто-то от него.
Поднял голову Старый шаман. Лис молодой стоял напротив него. В облике человеческом пришёл. В грязи дорожной заляпана была его роскошная одежда цвета весенней зелени.
– Она умерла! – сказал потерянно мужчина молодой. – Я не успел!
– Я же говорил! – и засмеялся вдруг Старый шаман жутко.
Тот, который видел чужое прошлое и будущее. Но не видел ничего из своего. И ничего изменить не мог.
Ненависть сверкнула в глазах молодого кицунэ. Прищурился он.
А потом вдруг согнулся от боли внезапной Старый шаман, ощутив в груди своей нож. Кровью закашлялся.
С улыбкою мстительной повернул лезвие в сердце его юноша.
– Да чтоб ты сдох! – сказал он. – Смеяться дерзнул, собачье дерьмо?! Смеяться дерзнул над ней?! – и пнул его в грудь ногой.
Захлёбываясь кровью, упал на спину старик. Лезвие страшно жгло.
– То драгоценность рода моего! – сказал лис молодой насмешливо. – Подарок от удзигами нашего, который любого убьёт!
И, посмеиваясь, ушёл.
Лежал, захлёбываясь кровью, Старый шаман. Тело дёргалось в агонии последней.
Тускнело небо и край кровли над ним. Слабело тело, большей части крови лишась.
Звуки новые вдруг различил. И шум борьбы.
– Да вы что?! – вопль молодой, возмущённый. – Да отпустите же! – нет, испуганный.
А вроде он недавно сына видел пред собой?..
С трудом, задыхаясь, сесть сумел старик. Голову медленно в сторону шума повернул.
Люди уже разбежались от чайной далеко. А мужчины молодые – никому не знакомые – лиса избивали молодого, в одежде уже истерзанной, с частью волос ободранной или с корнями выдранной. Нет… не мужчины. Не люди. Лисы!
– За… за что?! – отчаянно выдохнул несчастный юнец, слезами уже захлёбываясь.
– Ты нашего удзигами убил! – пнул его лис с прядями у висков седыми. – Мерзкий щенок!
Лис молодой задрожал, он приподнялся с трудом – сейчас не мешали ему – и посмотрел отчаянно в сторону едва сидящего, едва живого уже старика. Глаза расширились в ужасе у молодого мужчины.
Старик вдруг руку дрожащую к ним протянул – и замерли испуганно и потерянно все лисьи самцы. Они его не узнали сразу. А тот его вообще не знал. Дети, значит. Его рода. Её рода.
– Я… – выдохнул он вместе с кровью, закашлялся. – Я не хотел! Я хотел бы сохранить её для тебя… если бы я мог!..
И словно нож воткнулся уже в сердце молодого.
А старик, закашлявшись снова, упал на живот. По самую рукоять вонзился в тело его кинжал. И наконец-то Старый шаман сумел забыть всё.
В свой час цветы расцветают –
От нас не зависит это.
В свой час цветы отцветают,
Сколько б ни сетовал ты…
Где он, о ком я тоскую
С рассвета и до рассвета,
Когда цветы расцветают
И отцветают цветы?
Сюэ Тао
***
– В оформлении обложки использована фотография автора Alyn «Китай-Древность-Девочки» с https://pixabay.com/ru/
– В оформлении обложки использована фотография автора btosold «Китай-Национальный-Парк-Чжанцзяцзе» с https://pixabay.com/ru/
– В оформлении обложки использованы фотографии с https://pixabay.com/ru/ по лицензии ССО.