Куда как правильно, — злобно бросил ему в ответ Сазак, — ты под видом мести разоряешь чужие сёла, грабишь безвинных людей, привозишь себе рабов, а мы впоследствии страдаем от всего этого. Уверен, что скоро на нас налетит со своей разбойничьей шайкой какой-нибудь иранский бек вроде Абдуллы, Ты ведь отправился на выручку наших пленных, томящихся в застенках Абдуллы. Для этого надо было воевать, может быть, даже кровь пролить. А какая тебе выгода от того, что ты отбил бы своих земляков, денег бы в твоих карманах не прибавилось. А благодарность людей для таких, как ты — ничего не значит. И если бы ты ездил воевать, освобождать людей, защищать их мирную жизнь, тогда бы ты не был самим собою, — разбойником Довлетяром, а был бы сыном народа, его патриотом и вождём. Из наших рядов нередко выходят люди, достойные называться сынами народа и его защитниками, но такие вот бесчестные люди, как ты, стараются их истреблять, отдавать на растерзание нашим врагам, как это произошло с Хаджимурадом.
— Хаджимурада я не трогал, — выкрикнул растеренно бек.
— Не перебивай меня, Довлетяр, — остановил его сердар, — точно так же, как и ты в его края, Абдулла к нам ринется под кровавым и ложным предлогом «отмщения». Но он не станет нападать на твою крепость, чтобы отбить и вернуть домой людей, угнанных тобою. Он не станет воевать с тобою, потому что ему не нужны эти несчастные пленники. Он нападёт на туркменские сёла и будет грабить бедных сельчан, убивать и забирать в плен наших людей. Из-за твоих разбойничьих похождений Абдулла не только нам причиняет страдания, но разоряет и многие близлежащие курдские селения. Если бы все люди нашего села знали тебя также, как знаю я, они бы давно с тобой расправились. Но они не ведают, что ты ловкий обманщик, они продолжают думать, что ты их защитник. Но избавь нас аллах от такой защиты?..
— Верно говоришь, что народ видит во мне своего защитника, А ты от ненависти и бессильной злобы постоянно наговариваешь на меня, но люди не верят тебе, они знают, что мы с тобой давно и серьёзно враждуем. Если враг нападает на туркменские селения, то я не могу так, как ты, сидеть сложа руки. Я скачу во след врагу и граблю его дважды. Что это, если не отмщение врагу? Народ видит, как я за него стою. Поэтому он не слушает тебя, — с притворным возмущением ответил бек Сазаку.
Но сердар, указывая на Мереда, добавил:
— Чабан Меред на собственном горьком опыте убедился, как ты под видом мщения врагу совершаешь подлость по отношению к своим односельчанам. Он попросил тебя помочь вернуть ему дочерей. А ты что сделал? Ты одну из них выкупил для того, чтобы тут же, против воли её родни, сделать своей женой. Разве после подобной подлости люди могут обращаться к тебе за помощью? Не могут и не будут.
— Будут, и ещё как будут! — самодовольно ухмыльнулся бек, — разве это не помощь, если, во-первых, я за него отомстил, а, во-вторых, вместо Хаджимурада отдал ему сына врага..
Юный пленник внимательно слушал спор этих двух людей и всё злобнее поглядывал на бека и его горбоносого слугу, застывшего в подобострастном поклоне перед хозяином. Меред стоял с опущенной головой и время от времени тяжело вздыхал.
В этом селе никто, кроме Сазака, не смел таким тоном разговаривать с беком. Старший сын Сазака о гордостью смотрел на своего отца.
— Когда раздастся клич «на коней!», ты должен немедленно выйти со своими людьми для защиты села. Враг непременно нападёт на нас, — сурово отчеканил сердар и повернулся к Мереду: — Забирай своего пленника и пошли отсюда.
Меред направился было к юноше, но бек преградил ему дорогу:
— Постой, — забеспокоился Довлетяр, — что ты собираешься делать с ним?
Меред медлил с ответом, не зная, что сказать беку; пришлось вновь вмешаться Сазаку-сердару:
— Мы заберём этого парня и вернём в родной дом. А Хабипа по-дружески попросим помочь нам отыскать Хаджимурада. Мы знаем, что Хабип-пальван мужественный и справедливый человек, он непременно поможет нам.
Бека испугало это решительное намерение сердара, Он стал судорожно думать, на каком бы оснований задержать парня у себя.
— Поскольку я возглавлял этот боевой поход, то в Мередовом пленнике есть и моя доля. Можете заплатить за парня сорок туменов и забрать его, — предложил бек, заведомо зная, что ни у Мереда, ни у Сазака нет таких денег…
— Если бы у Мереда были сорок туменов, то он бы с таким, как ты, бессовестным человеком, не стал связываться, а сам бы поехал и выкупил своих дочерей, — возмутился Сазак. — Тогда отдай Мереду сорок туменов и забирай пленника себе, отдай столько, сколько сам потребовал. — Меред, ты хоть теперь понял, что это за пакостный человек. Пошли домой! — старик со спутниками направились к воротам.