Хаджимурад стал успокаивать парня:
— Да перестань же ты, дружище, лить слёзы, ими ведь делу не поможешь… — Чтобы как-то отвлечь паренька, спросил: — Как тебя зовут?
— Сейиткули, — ответил мальчик, переставая плакать.
— Хорошее у тебя имя, — заметил Хаджимурад. — У тебя родители есть? Чем ты занимался в селе?
— У меня есть мама, старший брат, маленькие сёстры. А в селе я пас верблюдов…
Они заметили подходившего к ним сербаза и умолкли. Сербаз сунул ребятам в руки по лепёшке. У мальчишек лишь на ногах были оковы. Взяв хлеб, они вопросительно посмотрели на Хаджимурада. Он понял их взгляды и благодарно улыбнулся детям:
— Ешьте, это вам принесли.
Хаджимурада сербаз увёл с собой. Пришлось долго идти вдоль ручейка, струившегося в зарослях ежевики, Дошли до того места, где ежевика на обоих берегах была вырублена. Сербаз указал рукой на противоположный берег речушки. Сам он стал перепрыгивать с камня на камень, а Хаджимураду пришлось брести по ледяной воде. На другом берегу пошли тоже вдоль ручья. Вскоре до слуха Хаджимурада донеслись громкие выкрики на незнакомом языке. А затем показались и люди, которых, видимо, предводитель учил бросать нож. Заметив Хаджимурада, они прекратили своё занятие и уставились на пленника. Хаджимурад остановился, глядя на приближающегося к нему сухощавого, подтянутого незнакомца. За поясом у него торчали две какие-то железные штучки, похожие на совсем укороченные ружья. Из обыкновенного длинноствольного ружья Хаджимурад даже стрелял, но подобное видел впервые.
Незнакомец подошёл к пленнику и стал в свою очередь молча и внимательно его разглядывать. Хаджимураду не раз приходилось лицом к лицу встречаться с врагом. В этом же человеке угадывался одновременно и очень храбрый, и очень жестокий человек. Это был сам Абдулла-сердар. Он подошёл к пленнику и снял с его пояса нож из дамасской стали с белой рукоятью. Укоризненно посмотрел на конвоира, который не сделал этого раньше. Отобранный у пленника нож он сунул себе за пояс. А затем из ножен вынул свою кривую саблю и стал проверять её лезвие. Поднёс лезвие к пряди чёрных волос, торчавших у пленника из-под папахи, и волосы мигом оказались на земле, Абдулла сунул саблю в ножны и что-то приказал своему сербазу. Тот подскочил к Хаджимураду, развязал ему руки, снял с ног цепи.
Хаджимурад начал разминать пальцы рук, затем стал подтягиваться и приседать. Потом разулся и отжал портянки, намоченные при переходе через ручей. Развесил их на кустах. Было уже жарковато и Хаджимурад снял с себя чекмень из домотканой верблюжьей шерсти, положил на него свою папаху. После этого подошёл к ручью, умылся, а затем лёг на живот и вдоволь напился холодной горной воды.
Абдулла-серкерде с любопытством наблюдал за действиями пленника. «Интересно ведёт себя этот юноша, неужели он не понимает, что попал к нам в плен, что вскоре будет продан в рабство». Абдулла улыбнулся. Сделав несколько шагов, сел на расстеленный для него коврик.
Хаджимурад подошёл к нему, остановился совсем близко, но смутился, не зная как обратиться. И вдруг решился.
— Хан-ага, — решительно сказал он.
Абдулла ответил тоже по-туркменски, правда, с курдским акцентом:
— Слушаю тебя…
— Хан-ага, Довлетяр-бек выкупил у вас за сорок туменов одну маленькую девочку…
Абдулла перебил пленника:
— Довлетяр-бек выкупил эту девочку не за сорок, а за двадцать туменов.
Хаджимурад изумился:
— Как же так? Я ведь принёс ему для этого сорок один тумен!..
Абдулла-серкерде укоризненно покачал головой:
— Я вот со своими сербазами, головой рискуй, воюю, угоняю в плен из чужих краёв девушек и парней, с боями отбираю скот, а этот ваш бек без боёв и риска, сидя на месте, больше нас зарабатывает, ай, как нехорошо!.. — то ли искренне, то ли нарочито осуждал Довлетяра Абдулла…
Но там была ещё одна девушка… — напомнил парень.
— Да, помню, была у нас и её старшая сестра. Но слуга бека выкупил на следующий день и её за двадцать туменов. Наверно, бек и на ней заработал как следует. Кроме того, он и тебя мне продал за сорок туменов…
Хаджимурад растерялся от такого сообщения, недоверчиво покосился на Абдуллу.
— Нет, что вы, бек не продавал меня. Меня просто застали врасплох охранники крепости недалеко от неё, вод деревьями…
Абдулла громко засмеялся!
— К тем деревьям привёл тебя Мамед, о чём нас известили заранее. И мои люди сидели в засаде. В то время, как они тебя связывали. Мамед уводил девушку.