Беневше удивилась:
— Откуда ты знаешь, что Хабип-пальван на паломничестве?
— Да из разговоров с Гульчахрой, — признался юноша и со смущённой улыбкой добавил: — Вы уж, пожалуйста, её за это не наказывайте…
Беневше и её дочери понимали почти всё, что говорил им Хаджимурад по-туркменски. Да и он понимал их язык, во многом схожий с его родным.
Глядя на этого крепкого, симпатичного парня, Беневше невольно думала о своём сыне: «Где-то он теперь находится, мой дорогой Джапаркули-джан? Возможно, так же, как и этот юноша, звенит кандалами и работает в Каракумах на какого-нибудь богатого туркмена…»
Беневше уложила дочерей и сама прилегла. Но заснуть не могла, всё думала о сыне, даже всплакнула. Около полуночи со двора донеслось звяканье цепей, ведь в доме от духоты все окна и двери раскрыты: «Интересно, что он ещё задумал?» — Беневше встала и выглянула во двор. От яркого полнолуния во дворе было светло. Женщина ясно видела, как пленник выпрыгнул из землянки, одолевая последнюю ступеньку, Парень с минуту всматривался то ли в яркий небосвод, то ли куда-то вдаль поверх высоких стен, ограждающих этот обширный двор. Затем направился к скакуну, который был привязан тут же. Тот потянулся ему навстречу, насколько позволила привязь. И вот парень уже возле воронка, кладёт ему на шею руку и целует в лоб. Развязав коню ноги, поводил по двору, Каджимурад что-то ему говорил, конь, словно понимая его слова, кивал головой. Беневше удивлённо качала головой. Конечно, она не слышала исповеди пленника: «У меня тоже был такой же красивый и умный конь. Но подлый Довлетяр отнял его, да не только коня, но и любимую Джерен и незабываемую родину, И теперь вот я хожу, звеня цепями, и ожидаю своей участи…» Затем Хаджимурад отвёл лошадь на своё место, привязал её и отправился в землянку.
Беневше отошла от окна и легла. Но раздумья о судьбе сына всё ещё не давали ей сомкнуть глаз: «Куда он попал, к хорошим ли людям? Ой, да разве мы сами хорошие люди! Ведь Ризакули купил Хаджимурада для того, чтобы убить его. Весь двор ждёт возвращения Хабипа-пальвана. Неужели же после приезда мужа они убьют такого славного парня?» Беневше ещё долго не могла заснуть, тревожась теперь уже не только о судьбе сына, но и об участи их пленника.
После утреннего намаза Беневше с любопытством заглянула в землянку. Но Хаджимурада там не было. Куда же он мог деться? Ворота ещё заперты. Стены, огораживающие двор, довольно высоки, чтобы с цепями на ногах мог через них перебраться. А, может, этот добрый парень всё же перемахнул через стену и убежал подальше, пока не вернулся Хабип-пальван?..» Женщина услышала лошадиный храп и обернулась. Стоявшая под навесом лошадь вытянула шею и смотрела в дальний конец просторного двора. Беневше увидела там Хаджимурада, косившего люцерну. Той травы, что он вскоре принёс, хватило и лошади, и овцам. Затем парень подошёл к бочке с водой, умылся и сел на землю у входа в своё жилище.
Беневше молча наблюдала за юношей. «Он, — подумала с грустью, — немного старше моего сына, но судьбы их, возможно, одинаковы».
Пленник же печаль во взгляде женщины понял по-своему:
— Напрасно вы, тётя, так переживаете. Хабип-пальван, бог даст, благополучно вернётся.
— Да не о Хабипе-пальване я думаю, — ответила женщина, — а о страданиях моего единственного сына, угнанного налётчиками.
— А когда его угнали? — участливо спросил пленник.
— Минувшей весной, — горестно сказала Беневше.
— Минувшей весной? — переспросил парень, что-то припоминая…
— А почему вы спрашиваете? Может, что-либо знаете о том проклятом налёте?! — посмотрела она с надеждой на Хаджимурада. А тот принялся словно бы раздумывать вслух: «Это, по всей вероятности, дело рук Довлетяра. Я, уже будучи в плену, слышал, что какие-то разбойники из наших краёв побывали в селе Хабипа-пальвана. Кроме Довлетяра этого сделать никто другой не мог».
Беневше, слушавшая бормотанье парня, впилась в него беспокойным взглядом:
— Вы что, знаете человека, угнавшего моего дорогого Джапаркули-джана?!
— Предполагаю, — произнёс вслух Хаджимурад, а про себя подумал: «Он, подлый, больше некому».
Но Беневше, не сдерживая слёз, допытывалась:
— Кто же он? Кто этот предполагаемый вами бандит? Куда он мог деть моего родного сыночка?..
— Да куда же, как не продать? — снова вроде бы вслух раздумывал Хаджимурад, не поднимая головы, — вот и меня он бесчестным путём заманил и продал Абдулле-серкерде. И село ограбил, и угнал Джапаркули-джана, конечно же, этот негодяй.