Дженнет сразу узнала голос отца — и кинулась в калитке:
— Папочка!
Тут же подбежала Джерен и тоже обняла отца.
— Дорогой папочка! Ты за нами приехал? За нами?! Увези нас поскорее домой, — плакала и дрожала всем своим худеньким тельцем Джерен.
— Да перестаньте же вы плакать, — успокаивал их Меред, сам еле сдерживая слёзы.
— Верно, я приехал, чтобы забрать вас отсюда. Но у меня не хватило денег сразу на обеих, — и тут уж он сам стал вытирать обильные слёзы.
— Значит, ты одну из нас заберёшь, а вторую оставишь здесь, да? — со страхом в голосе спросила Джерен.
— У меня нет другого выхода, дорогие дочери, — всхлипывая, говорил отец, — я и этих денег с трудом наскрёб, постараюсь ещё где-то добыть и вскоре вернуть домой и другую.
А Джерен сквозь слёзы продолжала свои горькие причитания:
— Мы и так в плен попали, а теперь ты ещё хочешь разлучить нас, одну забрать, а вторую оставить. Разве нельзя было попросить денег взаймы хотя бы у дяди Курбанмурада. Я бы, не покладая рук, ткала, чтобы поскорее с ним расплатиться.
Меред перебил её:
— Твой дядя Курбанмурад подлец, дочка. Нам даже далёкая небесная тучка ближе, чем он. Спасибо Сазаку-сердару, он помог, и снова, я уверен, не оставит в беде.
— Неужели же, папочка, одной из нас придётся здесь остаться? — с горечью твердила Джерен.
А он на эти слова дочери только и мог сказать:
— Утром, когда мы заезжали в крепость Довлетяра, бек очень внимательно разглядывал коня Хаджимурада, может, мы его продадим, да и овцы с верблюдами у нас есть, за них тоже можем кое-что выручить, словом, кто бы из вас здесь ни остался, это не надолго.
Слуга подошёл к чабану:
— Кончайте разговор, пора в дорогу, — хотел ещё что-то сказать, но, увидев прекрасное лицо Джерен, от изумления только и произнёс: «Вах! Вах!»
— Ах, у меня сердце разрывается, я не могу выбрать, ведь обе вы мне дороже собственной жизни, — качал головой Меред.
Послышался плач Дженнет:
— Когда Джерен рядом, она мне, как мама, как же я буду здесь без неё…
— Да не разрывай ты моё сердце своим плачем, — схватился за грудь отец, — я ведь очень скоро вернусь…
Джерен перебила его:
— Папочка, Дженнет никак нельзя здесь оставлять одну, она вся изойдёт плачем, лучше уж ты её сначала забери.
— Ладно, Джерен-джан, так и сделаю, а за тобой, дитя моё, попозже приеду.
Вскоре они оседлали коней и отправились домой. По дороге все трое думали о Джерен. Чабан прикидывал, как бы поскорее её выкупить. Хаджимурада беспокоило другое: «Уж если обе девочки стоят одинаково, надо было сначала забрать Джерен. У этого Абдуллы, как и у нашего бека, нет совести. Если он увидит Джерен, может оставить её себе и отказаться от выкупа». Слуга, покачиваясь в седле, снова несколько раз произнёс: «Вах, вах! Какая прекрасная девушка»…
Дженнет, держась за отца, всю дорогу проплакала.
Хитрость бека
— Я встретился с Абдуллой-серкерде и передал ему ваш привет, — стал рассказывать Мамед, — ой был очень рад и заметил: «Если беку нужны эти девушки, я ему уступлю их за сорок туменов». Но я сказал, что заберу только одну. Он удивился и добавил, что я могу в долг взять и вторую, если у меня сейчас нет достаточно денег. Я поведал наш замысел: за другой придёт известный вам парень Хаджимурад. Абдулла обрадовался, что может заполучить от нас победителя его лучшего пальвана и пообещал дать за него шестьдесят туменов.
— А вы договорились, как для Хаджимурада устроить ловушку? — спросил бек.
— Всё обговорено, бек-ага, — утвердительно кивнул головою слуга.
Обсудив свои недобрые дела, Довлетяр позвал Мереда и Хаджимурада.
— Чабан Меред, дела твои плохи…
Меред поднял голову и посмотрел на хмурое лицо хозяина дома, на его отвислые губы, рыжую короткую бородку.
— Знаю, поэтому мы с Хаджимурадом, склонив головы, и переступили порог вашего дома, — тихо ответил чабан.
— Не перебивай меня! — гневно выкрикнул бек. — Ничего не знаешь, так слушай, — всё тем же сердитым голосом продолжил бек. — Абдулла-серкерде завтра утром отправляется продавать пленниц. Твоя старшая дочь может оказаться то ли на рынке Гучанда, то ли в Мешхеде, точно неизвестно. Ясно только то, что она станет рабыней и век будет слёзы проливать от горя…
Хаджимурад вздрогнул, словно от неожиданного укола, и поднял голову.
— Говорите, завтра утром отправляются? — юноша смело посмотрел в глаза беку.
— Да, завтра утром. И ещё Абдулла заявил, если до утра чабан не выкупит свою дочь, то может с нею распрощаться навсегда.