— Не могу брать на душу грех. Он, конечно, порядочный негодяй. Но дочь была не им убита, а сама повесилась… — Меред отошёл в сторону. Тяжкие воспоминания разбередили душу старика. Он заплакал и медленно побрёл в село. Дрожавший от страха Довлетяр облегчённо вздохнул.
А Хаджимурад после ухода старика ещё злее заговорил:
— Слишком много зла натворил этот негодяй, чтобы мог остаться безнаказанным. Сколько он разлучил матерей с дочерями, отцов с сыновьями. Сколько совершил всяческих преступлений! Нет, мы такого не пощадим! А ну-ка скажи, Назар, как по-твоему правильнее будет: на тутовнике его повесить или под тутовником зарубить?
— Да для такого разбойника любая кара недостаточна, — откликнулся Назар.
— Верно говоришь, его и повесить, и зарубить мало! Но… — Хаджимурад схватил Довлетяра за ворот, приподнял и поставил лицом в сторону кыбла[8]. Развязал ему руки.
— Если пошевелишься, изрублю на куски! — предупредил Хаджимурад. Вынул изо рта кляп и обнажил свою саблю.
Довлетяр побледнел. А Хаджимурад громко произнёс:
— Налёт, который ты совершил на село Хабипа-пальвана, — твой последний разбой! Именем аллаха трижды поклянись, что больше никогда не будешь заниматься этим! — приказал он беку.
Довлетяр, полагавший, что его собираются убивать, сначала от страха не мог вымолвить ни единого слова, потом всё же выдавил хриплым дрожащим голосом:
— Клянусь именем аллаха, что больше никогда не буду заниматься грабежом! — Он повторил эти слова трижды.
— Три раза поклянись аллахом, что не будешь отнимать у людей землю и воду! — снова громко крикнул Хаджимурад.
— Клянусь аллахом, что не буду насильно отнимать у людей ни воду, ни землю! — теперь уже болев спокойным голосом три раза повторил Довлетяр.
— Если я ещё раз увижу, что ты со своими нукерами бряцаешь оружием, я тебе шею сверну! — зло сказал Хаджимурад. Забрал у него саблю в золочёных ножнах и сел на своего славного серого скакуна. Назар поехал за ним, держа в руках поводок вороного коня Хабипа-пальвана…
Гызганлы
Старый вождь проснулся задолго до утреннего намаза. Взял в руки кумган и неторопливо пошёл с ним к молодым тутовым деревцам. Совершив омовение, стал возносить благодарности аллаху за благополучное возвращение из неволи Хаджимурада. В это время до его чуткого слуха донёсся стук конских копыт: «Что это за утренние всадники?» — подумал Сазак, настороженно вглядываясь в рассветную мглу. Узнал серого скакуна Хаджимурада, но странное дело, на нём едет не Довлетяр, а его настоящий хозяин. Сазак внимательнее пригляделся: «Нет, он не ошибается, на знаменитом сером коне едет Хаджимурад, а следом за ним — Назар».
Когда всадники поравнялись с тутовыми деревца-ми, услышали окрик:
— Стойте!
И Хаджимурад, и Назар узнали голос сердара и тут же остановились.
Старый вождь подошёл к ним поближе и после приветствий спросил:
— Как это вам удалось захватить серого скакуна?
— Сазак-ага, не ругайте нас за самовольные действия, ведь лошадь-то моя и я по праву отобрал её у Довлетяра, — виновато сказал Хаджимурад.
Старик ещё больше удивился, увидев у Хаджимурада саблю в позолоченных ножнах.
— И эта сабля тоже ваша? — уже сердито спросил он.
— Бек меня продал вместе с саблей. А она, как вам известно, была тоже из дамасской стали. Так что эту саблю мне пришлось взять взамен той, — спокойно ответил Хаджимурад.
— Это несерьёзный ответ: «Отобрали», «Взамен взяли». Бек не такой человек, чтобы запросто и отдал свою саблю, и вернул коня… Если он, конечно, остался в живых. Отвечайте прямо на вопрос: вы его убили?
Хаджимурад отрицательно покачал головой:
— Нет!
— Ну и слава аллаху. Хотя бек и скверный человек, хоть он и собирается вступить с нами в кровопролитную схватку, но всё же хорошо, что не взяла грех на душу.
— Кажется, кровопролития на этот раз не будет, — заметил Хаджимурад.
Но сердар с недоверием воспринял его заявление:
— Пока я прочитаю намаз и сделаю кое-что по хозяйству, соберите гамаков и расскажите им подробно о своих ночных похождениях, — с этими словами вождь направился к себе.
Когда всадники подъехали к кибитке Хаджимурада, навстречу им выбежал Бердымурад. Парнишка радостно воскликнул:
— Наш серый конь! Хаджимурад, где ты его взял? Наверно, Довлетяр-бек вернул? — допытывался он.