Да, в гимназии на уроках по религиозному воспитанию излагали именно так, однако Леанора отлично помнила, как на ее пересказ урока, поразившего юное создание до глубины души, отец только хмыкнул. Потом даже пояснил: «Мракобесие! Очень выгодное ньяльцам, – так называли Орден Защитников имени Эста Ньяля. – Много силы набрали!» Девочка не совсем поняла, о чем речь, и барон разразился весьма эмоциональной речью о различных злоупотреблениях этого Ордена. Леа почему-то больше всего запомнила его фразу: «Вот так всю жизнь работаешь в поте лица, наживаешь добро, связи, а вот о-па – а ты, оказывается, воплощение Вельгарды, подлежишь уничтожению, и все твое имущество конфискуется в пользу Ордена. А кто попытается вступиться или хотя бы уточнить на предмет доказательств, мигом становится пособником. С теми же последствиями. Никто не застрахован!»
Леа тогда долго думала, и, очевидно, не только в доме барона Орманди высказывали подобные мысли, поскольку вопрос про Вельгарду прозвучал на уроке истории. Преподавателя по ней в гимназии любили за тихий мягкий голос, спокойные рассуждения и понятный язык. Мужчина часто пояснял то, что на других уроках спрашивать боялись, в том числе и о религии.
Надо сказать, что этот интерес юных пытливых умов поставил учителя в щекотливое положение. Ему пришлось виртуозно лавировать между официальной версией и фактами.
Теплый дневной свет лился в окна, в классе застыла тишина. Преподаватель через стекло смотрел на красивый, ухоженный сад гимназии и думал, как противоречива жизнь: юные прелестные девушки в скромных платьях, аккуратные парты, солнечные лучи, вылизанный парк снаружи и вопрос, за которым скрывается полная грязи и боли история. А ведь все эти милые девочки – дочери дворян и аристократов. Кто гарантирует, что сказанное им не передадут не тому человеку? Да и что рассказать этим очаровательным созданиям? Кровавую правду о предательствах, подлости и обмане? О том, как не хватало земли, чтобы хоронить, и почерневших от боли душах? Но имел ли он право молчать? Именно потому, что эти девушки скоро прямо или подспудно будут влиять на историю, которую ему потом рассказывать уже их дочерям? Если, конечно, его длинный язык не погубит его раньше.
– Если сомневаетесь в трактовке событий, то всегда надо подумать, все ли однозначно в этой истории, – осторожно начал преподаватель. – Какова версия второй стороны и какие существуют доказательства у обеих?
Девочки переглянулись. Настолько хорошо историю они еще не знали. И мужчина начал рассказывать:
– Давайте разберем, что мы знаем точно. Первое – на призыв Вельгарды откликнулось множество молодых магов. Множество – это значит практически из каждой семьи, в которой текла колдовская кровь. И, – он обвел тяжелым взглядом притихший класс, – они все погибли при весьма странных обстоятельствах.
Учитель переждал ожидаемый шелест вздохов, охов и восклицаний, ведь среди присутствующих большинство обладали магией.
– Это неоспоримый факт. Однако есть и другой факт. Ритуал такого уровня, про который нам рассказывают, должен был оставить следы. После подвига женщин Натьяра у «Ромашковой луговины» осталось целых три орны выжженной земли. Три орны!!! А ведь тех женщин было куда меньше – всего семьдесят человек.
…Цветущий луг, запах разнотравья, едва ощутимый ветер с привкусом летнего зноя и старого леса, что за рекой. Позади – последнее несожженное поместье, из которого всем этим старикам, детям, больным уже некуда бежать, впереди – войско, которое пришло мстить за поражения семьям тех, кто резал их братьев и отцов. А между – семь десятков женщин, молодых, здоровых, сильных, у каждой минимум по два ребенка и еще несколько в мечтах. Плоть от плоти этой земли. Кровь от крови местных родов.
Миг тишины, разбавленной стрекотом сверчков. Чужие воины все ближе. Дальше их пустить нельзя.
– Пора, сестры.
Одна ладонь сцепляется с другой и так по всей шеренге.
О чем думают воины неспешно подходящей армии? Как эти женщины будут тщетно вымаливать жизни своих детей и матерей? Или кто-то из них догадался?
Нет, этого ритуала не описывали в книгах. Такие слова бумаге не доверяют.
Ветер становится сильнее, треплет волосы женщин, гнет травы, несет вперед древние фразы. От реки или, может, из леса начинает тянуть холодом. И почему-то перестает быть смешно и весело.
Первыми срываются в панику лошади. Поднимаются на дыбы, рвут удила. Потом понимает какой-то маг.