Не найдя ничего подозрительного, я торопливо поднялась на второй этаж, проверила все комнаты и вскоре обнаружила те покои, о которых упомянул главарь обосновавшейся тут банды.
Видимо раньше в них жили хозяева Глоэна, так как комнаты оказались просторнее других и размещались в центральной части, а кроме того, выходили окнами на насыпь, соединяющую остров с берегом. Комнат было две, первая - кабинет или гостиная, и спальня. Как я и подозревала, здесь было довольно чисто, на кровати лежали почти новые тюфяки и одеяла, а в углу нашлась невероятная роскошь для такого старого дома - дверка в небольшую умывальню.
Вот теперь я окончательно убедилась в правоте собственных подозрений. Вовсе не ютился главарь незваных гостей Глоэна в тесных комнатках для прислуги, и судя по виду из окна, вполне мог издали заметить наше появление. И раз успел унести отсюда свои вещи, значит имел достаточно времени заранее придумать, как вести себя со свалившейся как снег на голову хозяйкой именья.
Мне отчетливо припомнилось, в каком виде этот интриган вышел нам навстречу и язвительный смешок сам сорвался с губ. Вот уж кем-кем, а глупенькой, сластолюбивой девицей, пускающей слюни при виде загорелой мужской шеи, я никогда не была, несмотря на все совершенные за последние полгода промахи.
В последний раз осмотрев бесполезную умывальню я едва не зарычала от ярости на саму себя за вопиющее невнимание. К стоящей на каменном постаменте старинной медной ванне были снизу подведены медные же трубки, заканчивающиеся новым краником, и на его блестящем носике медленно росла прозрачная капля. Продавший мне Глоэн посредник явно не знал про такое удобство, иначе никогда бы о нем не промолчал.
И вот это самое это новшество резко меняло все мои прежние представления о незваных гостях.
Никто и никогда не привезет дорогостоящие трубы и прилагающийся к ним гномий насос в дом, где собирается прожить лишь одно лето, чтобы вдоволь насладиться рыбной ловлей и покоем. Пару - тройку лун несколько здоровых мужчин вполне обошлись бы без купальни и насосов, достать десяток ведер воды из колодца для них просто развлечение. Кроме того, купаться летом можно и в озере, вода здесь самая чистая в империи и даже имеет целебные свойства.
А поскольку захватчики начали проводить в покои воду и ставить котел для её нагрева, то скорее всего надеются однажды завладеть этим замком. Вот теперь мне стало понятно, почему так быстро сбежал прежний владелец и отчего всё падает цена Глоэна. И становится зловещим осторожное предупреждение стряпчего о том, что я потеряю не менее пятой части стоимости замка, если решусь его продавать, не прожив тут хотя бы десяти лет.
На несколько минут я застыла у окна, глядя невидящим взглядом на гаснущие в потемневшем, предгрозовом небе отсветы заката и пытаясь решить неожиданно ставший насущным вопрос: - как поступить?
Остаться и начать борьбу с подлой бандой или собраться и уехать? Денег, отложенных на жизнь, мне хватит, чтобы купить в захолустном городке неказистый домишко, но ради того, чтобы прокормить себя и Кыша придется искать работу. А это очень непростая задача, если не имеешь рекомендательных писем или знакомых. Работать же прачкой или простой служанкой у меня нет никакого желания. И вовсе не из-за боязни испачкаться, как раз грязной работы мои руки не боятся.
Просто, едва устроившись на такую работу, я мгновенно стану для всех окружающих человеком второго сорта. Никто не станет считаться с моим мнением, никто не будет церемониться в выражениях, а наглые прыщеватые отпрыски хозяев непременно начнут зажимать меня в темных уголках или щипать за мягкие места. И зачем мне тогда Глоэн, купленный лишь ради того, чтобы лет через пять появиться в столичном обществе хоть и небогатой, но знатной наследницей старинного рода? Ведь стряпчий сразу предупредил о главном условии, простолюдинам этот замок не продается, и мне пришлось показать ему собственные документы, не видевшие свет почти десять лет. С тех самых пор, как став в одночасье бездомной и нищей, я оказалась на пороге широко известного салона Луизьены Бенро "Женские тайны" с зажатой в кулачке серебряной цепочкой, одной из трех последних вещиц, оставшихся у меня от прежней жизни.
-Я могла бы дать тебе за эту подвеску пару советов, - подумав, сообщила строгая, сухощавая старушка с роскошной, голубовато-серебряной прической, - но не вижу в тебе достаточной наглости и смелости, чтобы им последовать. И потому поступлю иначе, возьму тебя писарем, зрение в последние годы начало сдавать, а большинство клиенток просят подробно записывать им мои наставления. Так уж устроены у них мозги, из всего сказанного помнят только те слова, какие им понравились, и словно не слышат остального. Но про свой титул тебе придется временно забыть, зато никто не осмелится тебя оскорблять и обижать, а если проявишь усидчивость и сообразительность, то обещаю научить тебя всем своим секретам.
Луизьена не обманула, она вообще никогда не лгала, хотя зачастую просто недоговаривала тех подробностей, о которых говорить было нельзя или абсолютно бесполезно. И когда через восемь лет, после настоятельного совета своего целителя, старушка переехала на юг, то и на самом деле уступила мне свой салон за весьма условную плату.
А меня хватило только на два года, - горько выдохнула я и тут же больно хлопнула себя по губам, заслуженное наказание за нарушение данного перед образом светлых богов обета, не вспоминать о совершенных ошибках и оплошностях. Жалобами и сетованиями ничего не вернешь, и не изменишь, да и салон я продала очень выгодно... купив взамен вот этот самый несчастный замок.
Значит нужно попытаться бороться за свою мечту, ведь как-то же прожил тут прежний хозяин целых полгода?
На маленькие квадратики заключённого в свинцовые переплеты толстого старинного стекла упали первые, крупные капли дождя и я невольно заторопилась. Кыш не любит спать в сыром месте, а поскольку сараи и конюшни мы пока осмотреть не успели, придется впустить его в переднюю. Я давно не опасалась, что упрямый смесок испачкает пол, такого он никогда себе не позволял, переняв от ургов почти кошачью чистоплотность в своем логове. А логовом считал любое место, которое подходило для ночлега.
Торопливо спустившись вниз, отодвинула засов и тотчас мимо меня, наградив укоризненным зеленым взглядом, протиснулась мохнатая туша Кыша.
-Ну ты же сам виноват, - бросила я другу наставительно, - гулял до самого дождя. Мог бы попроситься домой раньше.
И тут же поняла, как несправедливы эти упреки, Кыш старался при незнакомых людях не показывать своей принадлежности к немногочисленному семейству ургов, выведенных, по слухам, в давние времена одним из сумасшедших магистров заброшенных земель.
Зверь по-собачьи отряхнулся, мягко прошел в угол между дверью на заднюю половину и лестницей и недовольно поскреб дубовый пол, намекая на обязанность хозяйки позаботиться о пучке соломы.
-Сейчас, - вздохнула я и побрела в гостиную, где видела порядком вытоптанную коровью шкуру.
Соломы или просто травы попытаюсь раздобыть завтра, сегодня совсем не осталось сил. Кыш следил за моими действиями с любопытством, и отошел от облюбованного места, лишь когда я вернулась, волоча за собой его будущую постель.
А едва шкура кое-как втиснулась в угол, бесцеремонно меня отодвинул и принялся устраиваться, больше походя в этот момент на огромную сороку, чем на коня.