— Настен, что ты там увидела-то, а? — задаю глупейший вопрос, отвечая ей и пытаясь одновременно влезть в штаны.
— Я и говорю! С нашей стороны, похоже, что с направления острова Русский, показался корабль. Поднимайся на НП, и посмотри на все это сам.
Хорошо-то как бежать вверх — за три недели своего пребывания здесь "чечены" неплохо так протоптали и почистили дорожку на горку, и ведь старательно так всё сделали. На совесть. Ну может не только они, но и их пленные, мы как то не уточняли, да, по сути и не важно — кто именно это сделал. Важен сам окончательный результат. Я, пока бежал, ни разу ни за что не запнулся — эа то главный положительный вывод. И сюда я поднялся за эти двое проведенных здесь суток впервые, так что хоть гляну, что там и как — посмотрю своим взглядом, что сделано и как обустроено.
Добрался наверх, отобрал бинокль у наблюдателей, и сразу жадно припал к окулярам — подстроив его резкость, стал внимательно разглядывать медленно приближающееся судно. Настя оказалась права, оно и правда, не просто большое — а огромное. Нет не так, огромное, вот! Но, что самое интересное — скорее всего, что оно явно брошенное, и идет без людей и экипажа. Эдакий платформенный Летучий Голландец! С чего я это так подумал — а вот что видно, даже с этого расстояния: с нашей стороны якорная цепь свободно болтается над водой, а якоря то на ней и нет вовсе! Всё оно, судно это, какое-то темное, как будто мхом покрыто, или просто настолько ржавое. Правда может его в такой цвет покрасили? Даже и не знаю. Часть шлюпок есть, а некоторых нет на месте — только троса для их подъема сиротливо болтаются. И какое-то неоднозначное впечатление от увиденного корабля. Расстояние до него большое, километров десять-двенадцать — если его несёт только течением, то возле нас оно пройдёт часа через три или около того — плюс-минус. Но ждать этого, конечно же, не стоит — нужно самим на катере сходить к нему на разведку. И пойду, скорее всего, я сам и Лёшка с Генкой — наши неизменные, пока ещё, морские разведчики. Будут, верю, у нас и еще такие спецы, но пока они самые лучшие и опытные.
— Ты права, он и правда, очень большой — нужно же было ему так рано показаться, доспать не дал — железяка ржавая!
— Смотреть на него пойдете?
— Непременно! Даже не сомневайся! И не только смотреть — вдруг что ухватить получится! Вот спущусь — и сразу отправимся. Парни должны уже подготовить катер — я ещё по дороге сюда на всякий случай им такую задачу поставил.
Теперь, когда водоплавающей техники стало у нас много, приходится выставлять караул и в бухте, от этого никуда не деться. Выделяем для этого четверых — двое на горе, на НП обозревают дальние окрестности, и одновременно следят за радиосвязью. Макс немного подучил всех, то есть дал тот минимум — чтобы остальные люди могли и сами выполнять элементарные действия. То есть — включил-переключил-записал-ответил-выключил. На большее, увы, всех нас пока не хватает. И второй пост — на сторожевике. Он стоит на якорях посреди пролива, между той первой нашей скалой и самим островом. Там кто-то один постоянно дежурит — стоя или у пулемёта, или на крыше рубки. Она — это самое высокое место на катере. Наверху на горе как меняются — пока не узнавал, но ночью второй караульный спит там же. А на катере всю ночь двое — чередуясь по два часа, а днем один несет вахту сразу шесть часов. Второй же в это время уходит на остров, впрягаясь там помогать. Караулят все наши бойцы по очереди, только меня в караул выставлять отказались, мол, 'других у тебя забот хватает' — видя, как я зашиваюсь. А для остальных выходит что и "отдохнуть" — это помочь на нужных работах, а ведь еще при этом и службу нести приходится. Там — устали, в карауле — отдохнули. Работы всем хватает, а нас, мужчин, пока намного меньше, чем нужно. Вот и сейчас, в окна среди листвы, пока спускаюсь, видно как по палубе ходит человек, постоянно крутя во все стороны головой.
— Ну что? Готов катер, — подойдя к стоянке, спрашиваю у суетящегося там Генки.
— Полностью готов. Сейчас Лёшка принесёт нам поесть, и тронемся…
— И что это за такое чудо-юдо? — недоумеваю глядя на обшарпанный борт медленно приближающегося судна, спросил Малой.
А оно и правда, было странным, от слова очень — всё ободранное, в каких-то подтёках, наплывах. С палубы в воду свисают лианы, все в редких, но больших цветах. Якорная цепь оборвана или кем-то откушена (брр — даже не хочется об этом чудище думать, если честно!) и болтается почти у самой воды. Но что за корабль, мы прекрасно поняли и сами — это контейнеровоз, дома по телеку такие все не одну сотню раз видели. И болтается он по разным морям — видно не один год, а может даже и десятилетие. Очень уж заброшенный у него внешний вид.