— Кто я? Пенсионер, на отдыхе в лесу. Только вот этот лес совсем не тот что был три дня назад, когда я ложился спать. А зовусь я Василий Федорович Злоков.
— Так вы сюда попали вот только недавно? — ожила Машутка, — всего несколько дней?
— Да-да! Этот — только третий, как я проснулся не в своем привычном окружении, у нашего огромного водохранилища, а вот тут — в местных 'трех соснах', и на берегу махонького ручейка. В десяти минутах ходьбы от моря, и явно что оно не наши Азовское или Черное — их я хорошо знаю. Там таких больших островов, вообще без людей, я не припомню, тем более с таким огромным количеством мелких скал у берега. Ну и растительность… Не просветите ли, где же я теперь?
— А вы сами с Белкой сюда попали, больше нет никого?
— Ну да. Вот дома ещё остались мои подопечные — кошка Машка, не вам, Машенька, в укор, её так зовем уже три года. И потом соседский кошак Мурчик, он каждую ночь к Машке приходит на свидание, и проведать деток, их общих. И шесть котят, двухмесячных, плод их совместной страсти.
— А где это — дома? — удивленно спросил я.
— А я что, не сказал? Наверное, просто не успел. Тут недалеко, всего в полукилометре от берега и появился мой домик со всем его хозяйством. И даже пара берёзок, что росла у моего колодца, тут с нами. Вот только сам колодец теперь без воды стоит, и обмелел, всего метров пять до дна, а было все шестнадцать раньше… Идемте к нам, я вас чаем с медом напою, и плюшки ещё остались, я их пёк к приезду детей и внуков. Но они всё не смогли съесть, налегали больше на рыбу и грибы.
— А вы что, один живете тут, то есть там жили? — Маша опять не удержалась от вопроса.
— На природе — да один. А в городе есть квартира, но она пока пустует, так жена уехала к дочери, помогать младшего внука нянчить, а я сбежал, как уже несколько лет делаю — с самой весны и до поздней осени, на природу. И отдохнуть от города, и порыбачить, и ягод-грибов насобирать, насушить, да законсервировать в банки на целый год для своей семьи, а потом мы ведь и детям очень многое отдаем. Тут у меня целый "консервный завод" — перерабатываю и лесную добычу, и урожай со своего огорода, и рыбно-мясное раздолье, что сам добываю.
Так, выслушивая его рассказы, мы, свернув от берега, топали вглубь леса. А вокруг есть на что полюбоваться! Поначалу, от береговой полосы, опять росли сосны, в ширину не знаю, сколько — в самом начале они росли смешано, с акацией и редкими финиковыми и банановыми пальмами, и в основном вдоль ручья. А вот немного дальше, пошли одни, такие привычные нам колючие красавцы-елки, и сплошной ковер из иголок под ногами.
— Федорович, а вы уже ходили вокруг дома, по этому острову?
— Конечно! А откуда бы я набрал с самого утра полную корзину грибов? Почти с самого рассвета, и до вечера все прошлые дни провел на ногах, обследуя те места, куда я попал. Так вы расскажите, где же я? Только давайте я накрою сначала стол, и угощу своим чаем, А уж потом, внимательно выслушаю вас.
Мы все уже успели подойти к его дому. Ну что? Не современный, кирпичный или щитовой, а старой ещё постройки, рубленый домик, с двускатной крышей, на которой полностью всю видимую сторону занимала большая солнечная панель. Именно что — домик. Маленький, прямоугольный, как потом он нам рассказал — размером всего пять на шесть метров, обычный пятистенок. Правда, русская печь, по его словам, в нем сохранена. А перед входом была прилеплена аккуратная пристроечка углом — открытая летняя веранда с одной стороны, продолжающаяся сбоку дома, и кухня с другой. Вот там нас он и усадил за прямоугольный стол, на лавки со спинками, а не стулья для сидения, как более привычно для городского, а сам захлопотал у печи. Обычной, так привычной нам, газовой печки.
День 25. Часть 2
— Василий Федорович, вам помочь? — не успев усестся, подскочила Маша, — А котята ваши где? Можно посмотреть их?
— Если тебе так не сидится, вот иди, возьми плюшки в корзинке, и банки с разным вареньем поставь к себе на стол. А сама потом можешь проведать тезку — они все закрыты в доме, старшие на улице ещё боятся, и закатывают мне свои котячьи истерики. А мелочь пузатая так и норовит разбежаться в разные стороны на разведку нового места, все им нипочем, не умеют еще бояться, пострелята!
А тут вдруг заговорила рация:
— Шеф, 'База' вызывает, соединять? — слышу, Максим на КП сидит, ведь это его любимое выражение — шеф, хотя и прекрасно знает, что мне оно не по душе.