Так и вышло, как и хотелось — по-нашему: только-только прибывшие выбрались из приставшего катера, как парни, подошедшие к ним тихонько сзади, просто сбили их с ног прикладами.
— Ну вот, и ещё одна группка попалась, и кто это тут у нас? — рассматриваю лежащих, — да это же азеры, на пару значит куда-то ходили. Не доверяли хозяева мразям серьезные дела. Относите в сторону, но только связав покрепче, и давайте выгружать их катер, глянем что они тут нам привезли интересного.
Залез во внутрь и, откинув закрывавший содержимое брезент, увидел целые стопы коробок и ящиков с банками, железными, стеклянными, пакеты с чем-то. Значит — нашли они или склад или магАзин, продуктовый, и вывозят всё к себе. Пригодится, все это пригодится — нам же народ кормить надо.
Только успели закончить выгрузку, совместив её с переноской хабара выше по берегу, как опять заговорила гарнитура:
— Второй идёт, тоже полный, сидит низко, но в нём только люди — пять или шесть человек. Наверняка новых пленных привезли, встречайте.
Это на их горку забрались Илона с Максом, и в бинокль осматривают горизонт — ждём мы гостей, ждём, спешим, я ведь хочу к двенадцати смотаться домой, там же нужно успокоить оставшихся, и заказать медицины, ведь очень многого нужного нам тут не хватает.
— Илона, а почему так долго не видели их? Вы же высоко сидите?
— Командир, они из-за ближнего острова выползли, мы ничего вообще не замечали раньше. Ну, им минут двадцать ходу, это если не больше, так что вполне успеете.
Ну, плелись они не пятнадцать-двадцать минут — а целые полчаса. мы даже извелись все, пока дождались этих гостей. Вот с этими без стрельбы, увы, не обошлось, глазастым чечен оказался, разглядел, что часовой совсем на них не похож. И Маше перекрыли направление стрельбы, хорошо, что Лёша прихватизировал одну Мосинку, и место для стрельбы неплохое подобрал. Вот он и вогнал пулю нохче прямо в плечо, того от близкого попадания так на жопу и бросило. А напарник вражий рисковать не захотел, струсил и руки после этого поднял сразу. Одного связали, второго перевязав, тоже спутали, целую руку к ногам за спиной. Пока я с Иваном их оприходовал, Генка с Лёшкой и подошедшей Машей разбирались с пленницами. Да, пленницами, привезли трёх особ женского полу, все морды лица в синяках и ссадинах, двое молодых, ну относительно, годов так двадцати пяти, и одну так вообще, бабу "ягодку опять", лет так ей навскидку за сорок пять. Мелкую, худощавую блонду, и с таким хитро выделанным выражением на этом самом как бы 'лице'. Прикинул так — был бы я на месте чехов, так грохнул бы её только за этот вид! Она, сразу, как только ей помогли вынуться из внутренностей катера, так тут же начала какой-то бред лопотать на своём 'лягушечьем' языке.
Проблемы последних двух дней меня начали доставать всё больше и больше, и от всей этой разной "хрени" начинаю быстро заводиться и сатанеть. Машка это мое состояние как-то прочухала, и с самого утра присматривает за мной, думая, что я не замечаю её пристальных взглядов. Вот и на этот бред в исполнении блонды начал психовать, но сорваться мне не дали, мелкие оттерли в сторону, а Иван сбил накал каким-то вопросом, и я начал остывать. Пошел разговаривать с младшими, ну и тут резко обломался — языка их не понимал, уловил только что-то вроде:
— Nederland, Gollandiya, Amsterdam, devushki, devushki.
Ещё что-то там по-своему говорили, но я ничего не разобрал, проще вызвать Илону — пусть переводит. Так и сделал, щелкнув гарнитурой и вызвав её. Минут через пять та прибежала, она уже спуститься успела с горки, а Макс остался на месте наблюдать — такого рода часовым заделался. Выдаю задание: перевести мне, что эти три мамзели лепят нам по ушам, она на них прикрикнула для начала, а потом начался их диалог, с одновременным переводом для нас:
— Эти две красавицы — голландки, из одного города, но друг друга ранее не знали, только тут, на своем острове и познакомились. Одна работала в теплицах, спец по выращиванию всякого разного в земле. Блин, перевела наконец, цветовод-озеленитель она. А вторая, Стас, пипец, она коп, полицейский из службы полиции нравов, у них там за проститутками нелегальными охотилась.
— А эта, французская лягушка-блонда, она кто? Очень уж сильно взялась забивать мозги Маше, резвая сильно.
Илона начала разговаривать с ней, та опять словесным поносом принялась дурить мозги. Пока голландка, которая коп, не отозвала её в сторону и что-то негромко стала рассказывать. Слушала, слушала бедная Илона, а потом как рассмеялась: