– Привет, – сказала Стася.
– Я – Стасик, – важно ответил мальчишка, будто бы это объясняло, – Привет.
– Стасенька! – послышался из кухни мамин голос, – А к нам тётя Лена со Стасом приехали на майские праздники. Из Тюмени! Представляешь!
– Представляю… – пробурчала Стася, разглядывая Стаса.
– В цирк сходим, в кино…
Мамин голос будто бы самостоятельно перемещался по коридору, заглядывая в поисках Стаси по пути во все комнаты. Но вот мама настигла свой голос, подошла и взяла Стаса за руку.
– Стасик, пойдем, умоешься с дороги. А Настя пока проснётся.
– Мам… – Только и успела сказать Стася.
«Ну, я уже вполне самостоятельный человек», – думала Стася, заправляя кровать, – «Пусть мама с маленьким возится. А он, надо же – Стасик! А я – Стася! Он – Стасик, я – Стася, он – Стасик, я – Стася…» – ритмично повторяла Стася, делая приседания.
Весь день Стася, Стасик, тётя Лена и мама были заняты. Сначала они отправились в зоопарк, посмотреть на кенгурёнка, потом зашли в кафе, потом погуляли по Стасиному бывшему садику.
Пока мамы беседовали в тенёчке, шустрая Стася успела показать Стасу и «задворки», и «фантазёрский» участок, и «заячий». На «заячьем» участке, подальше от мам, Стася, наконец, задала Стасу вопрос, который занимал её с самого утра:
– Скажи, Стаська, а почему ты праздничные каникулы называешь «суббота»?
– Потому что суббота – это настоящий выходной! После него идёт воскресенье. Но воскресенье – оно всегда испорчено, потому что после него – в садик, – вздохнул Стасик, – А праздники – это когда много суббот и всего одно воскресенье!
Стася задумалась. А ведь правда, воскресенье – это не выходной!
Вечером Стася и Стас упросили мам в связи со второй субботой лечь спать попозже. Очень уж хотелось Стасе страшилки порассказывать. И, к тому же. Пока мамы смотрели кино про любовь, можно было делать всё, что угодно!
– У нас в садике есть одна страшная комната, – жутким голосом начала Стася, – На двери этой комнаты есть табличка – «ГАРМАНЖЕ»! Никто во всём садике не знает, что это такое. Но мы с Павлентием – это мой друг – ещё прошлой зимой поняли, что там, за этой дверью живёт настоящее ЧУДООООВИЩЕ! И зовут его ГАРМАНЖЕ-Е-Е! – шёпотом взвыла Стася, – Один раз Павлентий заглянул в приоткрытую дверь гарманже. И увидел там…..кровавый нож! Вокруг всё было в крови! И пол! И стол! А на столееее….. – Стася выдержала специальную «пугательную» паузу, – Целая гора…. Отрубленных голов! Куриных!
Стасик вздрогнул. Стася поняла, что переусердствовала с кровавыми подробностями. Тогда она решила соориентировать Стаса на местности.
– Вот помнишь, мы сегодня в моём садике гуляли? Видел заднее крыльцо? Ну вот. А рядом вход в гарманже. А если идти внутри садика, от нашей «фантазёрской» группы, то сначала надо пройти по короткому коридору, потом свернуть налево. И по длинному коридору до кухни.
Стася замолчала. Она вспомнила, как последний раз они шли по коридору с Павлентием. И пахло весной, и в музыкальном зале репетировали выпускную песню, и яблоки толкались румяными боками в огромной жестяной раковине. Стася тихонечко вздохнула. А в гарманже всегда было закрыто. Оттуда почему-то всегда тянуло холодом из-под двери. А в гарманже было страшно. И какая-то сила всё равно тянет детей в гарманже.
– Кровь пьёт… – начала было Стася.
– Кикима Рыболотная! – выдохнул Стасик, – Это такая старуха, которая живёт в садике! В моём тоже! Она превращает детей в куриц, а потом отрубает им головы. И складывает их в холодильник! Если у нас какой-нибудь ребёнок попадается Кикиме в лапы, то больше его потом никто не видит! А вот в вашем граман…гарман…гарманже терялись дети?
Стася наморщила лоб. Точно! В садике-то дети терялись! И довольно часто. Стася почувствовала, как где-то в пятках кольнуло. Но всё-таки она проговорила, тщательно выговаривая слова, стараясь, чтоб голос не дрожал:
– Нет, Стаська, несмотря на гарманже, дети у нас не терялись. Нет у нас никакой Кикимы! А на кухне…Дак это просто кухарка. Так уж, тебе хотелось что-нибудь новенькое-страшненькое рассказать….На ночь. Правда, я на самом деле слышала, Толик из Тюмени рассказывал. Что есть такое чудище – сам чешуйчатый, как змея. А голова то ли куриная, то ли собачья, я точно не помню. Это – Вазелинск. Он детьми питается. Ходит в садике по ночам. Кого из детей встретит – глотает сразу же. Ребёнок не успевает двинуться с места, не успевает и слова сказать… Воспитатели приносят ему в жертву куриц, чтоб Вазелинск в садике никого не убивал. И ничего нам об этом не говорят. А в нашем гарманже, наверно, тоже приносят жертву Вазелинску. Может, стоит разузнать? Как думаешь? Пока мы из садика не ушли?