После звонка Игната все закрутилось так быстро, что Тимур все чаще ощущал себя подопытной крысой, которую запустили в колесо с вечным двигателем. И, что хуже, всего, он как та крыса – топтался на месте, хоть и бежал вроде бы.
Гурин снял свою кандидатуру с предстоящих выборов и внезапно отошел от дел, а по мнению Тимура просто затаился, вынашивая очередной хитроумный план. Потому что вряд ли Гурин так легко отдаст то, что столько лет принадлежит ему. И с каждым днем, что отсчитывает двухмесячный срок, становится только напряженнее. Еще и братец Стаси из клиники сбежал. Как и зачем – выяснить пока не удалось. Но все это не к добру. И выбивало из колеи похлеще болезненного стояка, стоит ему подумать о ждущей его дома Стасе.
Но сегодня Тимура доконала еще и работа. Проверка нового филиала затянулась почти до полуночи и хотелось только одного – завалиться в кровать и проспать как минимум сутки.
Выслушивает отчет Кирилла о прошедшем дне, отпускает его отдыхать и направляется к дому.
Но замирает на пороге, едва войдя.
По коридору льется музыка. Чарующая, до одури знакомая. Она растекается по углам дома, взрывается брызгами света под потолком, трогает душу. Тимур приваливается плечом к дверному откосу, сдирает галстук, рвет верхние пуговицы. Растирает горло, жадно глотая кислород, отравленный запахом прошлого. Опять.
В его доме не звучало музыки лет уже…а хренову тучу лет. Не разуваясь Тимур выходит во двор, останавливает уже отъезжающего Кирилла.
— Погодин, а что тут происходит? — хмурится.
Отдых отдыхом, но Кирилл кое-что упустил в своем докладе. А это недопустимо, особенно когда касается Русалки. Особенно теперь, когда ее жизнь едва ли не на волоске висит. И ярость колет пальцы, сжатые в кулаки.
Кирилл смотрит вопросительно.
— А что происходит?
— Музыка откуда?
— Тимур, ты только не горячись, — выдыхает вполне миролюбиво. — Я знаю, ты не любишь, когда…
— Я спросил – откуда? — скрестив на груди руки, повторяет Тимур. И злость рвет легкие, пропитывает каждое слово. Заставляет Кирилла напрячься и вытянуться едва ли не по стойке смирно.
— Купила. Выскользнула из дома…
Тимур сперва решил, что ослышался. Что значит, выскользнула? Сама? Он и спрашивает, а Кирилл лишь кивает в ответ. И тут же докладывает, что ребята уже выхватили по первое число.
— Кирилл, твою мать, ты хоть соображаешь, что могло случиться?! — рявкает так, что Погодин отступает на шаг.
— Да я, блядь, ее ни на минуту из виду не выпускал! — тоже орет. — Дура малолетняя, — выдыхает зло. — Ты бы лучше ее просветил, в чем дело. А не на меня собак срываешь.
— Не понял, — Тимур смотрит озадаченно. — Ты же сказал, что она ускользнула от твоих ребят.
— Но не от меня, — хмыкает Погодин. — Но все равно, ненадолго я ее потерял, извини. А когда увидел, как она в автобус садится, — сжимает кулаки, но тут же берет себя в руки. Выдыхает.
И Тимур вместе с ним. Значит, музыки ей захотелось. Ладно.
— И давно?
Кирилл смотрит на часы.
— Музыка весь вечер играет. А Ася ужин приготовила. Фотографии рассматривала. Теперь вот танцует.
— Ничего подозрительного не заметил? — четко, холодно и профессионально. — Слежка? Знакомства?
Кирилл отвечает так же профессионально. И когда Тимур расслабляется, поняв, что все в порядке и ничего не случилось, отпускает Кирилла.
Но злость на Русалку никуда не девается, клубится под кожей, искрит и бьет по вискам, ища выход. Поиграть решила, идиотка. Просил же быть осторожной и никуда не выходить, не предупредив Кирилла. А она… Ну что ж, сама напросилась.
Тимур возвращается в дом.
Прислушивается, пытаясь унять клокочущее внутри бешенство. Как представил, что с ней могло произойти из-за ее глупой выходки, думал, убьет Погодина на месте. Или ее.
А сейчас тормозит у лестницы, потому что музыка до одури знакома и когда-то была любимой.
Перелив женского голоса, незабываемый ритм барабанов и мелодия флейты всколыхнули воспоминания.
…Белое платье кружит над полом, делая невесту похожей на птицу. Шаг, поворот, рука партнера на талии и счастливый смех. Оглушающий, выжигающий душу. Тогда Тимур думал, что сдохнет от выламывающей боли или же от количества влитой в себя водки. Он так и не вошел в зал, не поздравил лучшего друга и бывшую невесту, а стоял в дверях, наблюдая за их свадебным вальсом. Пытаясь принять, что Инга теперь не с ним. И эта музыка. Фолк. Ее любимая песня. Их песня. Она украла у него все: сердце, любовь, себя и даже песню. Он не помнил, как ушел из ресторана. Только слившиеся в одну полосу огни фонарей и машинных фар. И ночь в КПЗ. А утром он выбросил из дома магнитофон, все кассеты и выпал из гражданской жизни на целых два года…