Следующие несколько дней также было ужасно тихо. На том конце трубки никто не отвечал, да и при звонке в квартиру было все также глухо. Только после праздников, после долгих дней ожидания, где каждая минута для меня была сравнима времени целой жизни, я добился результата. Возвращаясь с работы, я решил прямиком заглянуть к ней. Испытать судьбу. И не прогадал... Мне открыла Наталья Никифоровна. Я прошел внутрь, успев на ходу поздороваться с дедом. Тот у меня спросил как дела, на что я что-то ответил наотмашь. С Наталией Никифоровной я говорил совершенно иначе, точнее даже сказать, разговора почти что не было. Одним только предложением она поставила крест на всем моем существовании.
- Ты к Настасье? Так она уехала, не успев вернуться с праздников! К матери вроде как поехала. А ты ничего не знал? Батюшки, да как так то... Ну ничего, вернется она! Подожди!
- А когда вернется? - быстро спросил я.
- Она не сказала. Понимаете, Роман Родионович, она наплывами пребывает здесь: то тут, то у нее.
- Быть может, есть адрес? - спросил я, желая получить положительный ответ.
- Так был! Но они переехали! А нам не сказали, куда. Ну Вы ж ее по всей столице-то искать не будете? - как бы виновато сказала она, - вернется еще, Роман Родионович! Вернется! - заверив меня, Наталья Никифоровна, я ее поблагодарил и побрел прочь в сторону своего дома.
Так проходили дни, недели, месяцы. Я приноровился навещать стариков два раза в месяц, то есть через каждые две недели. До весны я так к ним и ходил. Временами, когда дед видел мое поникшее состояние, садился со мной разговаривать о том, что происходит в мире. Бабка же старалась меня откормить, чего я ей не давал сделать. Так, невольно я стал для них "свойским" человеком, которого они были всегда рады видеть. Я же ожидал совершенного иного... точнее иной.
Ближе к лету я перестал их навещать, примирившись с мыслью о том, что когда-либо еще доведется ее увидеть. Но все-таки маленький огонек надежды не переставал угасать. Я чаще стал ходить к бетонке, на то самое место, где мы когда-то впервые поцеловались, предаваясь ностальгии того дня. Временами, как сейчас, я появлялся в парке. В основном, ближе к вечеру, сидя недалеко от того места, где проводился в тот день концерт. Как мне довелось слышать от знакомых, группа Кобылина выступает в более престижных местах, набирая популярность. Правда, до этого мне особо дела нет. В голове прокручивается только одни слова из песни: "Ты будешь вечно со мной...". Когда я вспоминаю ту ночь, то невольно выступают слезы. Настолько противоречивы оказались теперь эти слова.
***
Шел девятый час вечера и я понемногу стал идти в сторону дома, проходя вдоль всего парка. Я шел, смотря себе под ноги, все еще погружаясь в думки о том, смогу ли хоть на миг, на секунду увидеть ее вновь... Мне казалось, что время в парке замерло: все было настолько тихо, что я отчетливо слышал шарканье своих каблуков. Вот и сцена, я вышел к ней довольно быстро. Смотря на то место, где шло выступление группы, я памятью вернулся в тот день. Мне казалось, я стою среди толпы. Гоготание, звук ударных и электрогитары. Кто-то уже порядком выпил и плохо стоит на ногах. Мне стало противно и я машинально направился в сторону той дороги, по которой я тогда шел. Стоило мне только поднять голову, дабы обозреть окружающий мир, как вдруг я неподвижно встал на месте. Увиденное мной заставило улететь все пессимистичные домыслы и неверие в чудо. Я думал, что это сон. Я не мог поверить в то, что я увидел. Скамья, с которой я ушел с час назад, была занята. На ней сидела девушка с гитарой. Она что-то наигрывала. Я долго не мог поверить в то, что это... что это она. Однако я стал понемногу приближаться к тому месту и при свете фонаря я разглядел свою ma cherie. Она была одета в теплое пальто и узкие джинсы, которые так хорошо облегали ее красивые ноги. Она начала проигрывать вступление "Метели". Взяв себя в руки, я подошел еще ближе, что встал почти напротив нее.