В каком-то смысле, прямо сейчас он весь мой. Но в том значении, которое действительно важно, Дэниел никогда моим не будет.
— Ты очень красива, — говорит он, дотрагиваясь до моей руки. Я улыбаюсь, когда Дэниел переплетает наши пальцы.
— Чем хочешь заняться сегодня? Просто кивни, когда я доберусь до того, что покажется тебе хорошей идеей. Мы можем пойти порыбачить с нахлестом, побродить в округе, заняться скалолазанием, поплавать на байдарке...
Я киваю, и он одаривает меня сексуальной ухмылкой.
— Плывем на байдарке, да? Ты уверенно плаваешь?
Я вновь киваю.
— Тебе в любом случае придется надеть спасательный жилет. У меня есть несколько в сарае с припасами.
Затем мы покидаем палатку, отправляясь в сторону очень примитивного строения, находящегося недалеко от нашего лагеря. Это, по большому счету, просто дыра в земле с двумя стенами, но это лучше, чем ничего.
Дэниел чистит много картофеля, в этот раз смешивая его с грибами и перцами, которые он принес. Этот завтрак похож на омлет без яиц, и он не так уж плох. Мы сворачиваем наши спальные мешки и складываем палатку, и я понимаю, что, скорее всего, мы не вернемся сюда снова долгое время. Хотелось бы мне, чтобы мы могли это сделать, но я благодарна, что у нас, по крайней мере, была одна ночь наедине. Теперь я знаю, что у Дэниела есть чувства ко мне, даже если он и не может демонстрировать их. И Дэниел не видит меня сумасшедшей. В то время как все остальные в Хоторн-Хилл думают, что я неуравновешенная, он — единственный человек, который на самом деле видит настоящую меня.
Это занимает примерно час — добраться до озера, в котором мы будем плавать. На одном берегу располагается небольшой сарайчик, к которому прислонена байдарка, выглядящая так, словно долгое время не видела воды.
Мы очищаем ее от листьев, и Дэниел открывает сарайчик, чтобы достать некоторые принадлежности. Он надевает на меня спасательный жилет, и улыбка играет на его губах, когда он подтягивает ремешки.
— Я могу случайно дотронуться до тебя, пока делаю это, — говорит Дэниел, и его пальцы задевают с одной стороны мою грудь очень неслучайным способом.
Не знаю, то ли от его прикосновения я вся покрываюсь мурашками, то ли от желания, вспыхнувшего в его глазах. В глубине меня появляется осознание, и оно горьковато-сладкое. Дэниел не просто находит меня привлекательной. Для него я не просто девушка, которую можно трахнуть, как многие знакомые парни из колледжа иногда описывали женщин.
Между нами что-то намного большее. И это притяжение появилось не столько из-за моего тела, сколько из-за моей души. Ни один мужчина никогда не смотрел на меня так — с таким глубоким желанием принимать меня такой, какая я есть. Даже когда у меня с противоположным полом все складывалось отлично, я никогда не чувствовала себя настолько достойной, какой чувствую себя с Дэниелом.
Он поддерживает меня за руку, когда я ступаю в лодку и присаживаюсь, затем залезает сам, оттолкнув ее от берега, и садится.
Поверхность воды покрывается рябью, когда лодка скользит но ней, и мне нравится этот плавный, повторяющийся звук, раздающийся при этом. Дэниел опускает весла в воду, линии мышц его рук показываются из-под серой футболки, пока он гребет.
— Я бы прочитал тебе что-нибудь поэтическое, если бы знал, — говорит Дэниел, ухмыляясь. — Но единственные стихи, что я знаю, я выучил еще в армии, и они не для ушей леди.
Я выгибаю брови от любопытства и указываю одной рукой на себя, говоря ему озвучить его так называемый стих. Он смеется, пока продолжает грести веслами по воде, лодка движется в хорошем темпе благодаря бицепсам, которыми я все еще любуюсь.
— Сама напросилась, — говорит Дэниел, а затем прочищает свое горло. — Однажды жила-была девушка по имени Сапфир, которая уступила желанию своего возлюбленного. Она сказала: «Это грех, но сейчас, когда это уже находится внутри, не мог бы ты пихнуть его на пару дюймов повыше?»
Я запрокидываю голову назад, беззвучно смеясь.
— Иногда у нас было слишком много свободного времени, — говорит он. — Грязные шуточки и карточные игры держали нас занятыми. А затем, когда нас стали отправлять в горячие точки, времени никогда не было достаточно. Забавно, как все получается, да?
Я тихо вздыхаю, думая о том, как мало всего я теперь нахожу забавным. Я до сих пор чувствую, будто все еще выживаю, а не живу на самом деле. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я смеялась так сильно, что живот болел, но, кажется, что это было целую жизнь назад.