— Никому не открывай без меня! — предостерег Виктор. Почувствовал, как вернулась обида. Не сдержался: — Козлы!
Видать, администрация бумагу направила начальству. Коллегу присылают! Знают, что я смогу его понять, — сам под приказом хожу!
Расстроившись, он вернулся в комнату и стал раздеваться.
Снова почувствовал накопившуюся за день усталость. Расслабился, предвкушая предстоящую встречу с прохладным постельным бельем.
Повесил костюм на вешалку, зацепил крючком за дверцу шкафа. Тахта уже была разобрана, и он с удовольствием юркнул под толстое ватное одеяло. Пододеяльник тоже хранил детский запах — жена носила все белье в стирку к себе на работу.
Когда же случились эти перемены — в отношениях с Ниной. Ведь была же любовь, была! С первого взгляда! Встречала с моря — бросалась на шею, обнимала, казалось, теряла сознание от нахлынувшего счастья.
Жили у родителей, те помогали растить детей. Рыбакам платили хорошо — некуда было деньги деть. Квартиру не купить — стоять на очереди десять лет. На машину — пять. Но это не беспокоило. Брали «Жигули» отца. Ездили в Москву, на Черное море, с палаткой — на озера. Дети подросли — брали с собой. Весело! Катались на конях, аттракционы в парке, рестораны…
Теперь получили квартиру. Хоть на птичьих правах, но живем! Все вместе. С голоду не умираем — отовариваем талоны. Говорят, толстые люди добрее. По Нине этого не скажешь.
Перед отходом траулера прямо у пристани экипаж всегда тренировался «в борьбе за живучесть». Васин пытался представить, как найти выход, если корабль перевернется. Киль вверху — спускаться вниз. Двери — к себе. Замки — наоборот! И вот он, выход!
Но как найти выход, если перевернулся мир? Прежний…
Хорошо, что работы невпроворот — нет возможности много думать…
Нина снова уселась в кресло и стала пультом выискивать работающую программу. Трудилась во вторую смену и спала до обеда.
Перед тем как впасть в беспамятство, Виктор подумал, что вот уже несколько лет жена специально ждет, когда он уснет. Наверное не хочет, чтобы он приставал с супружескими обязанностями. Но иногда под утро мужские гормоны будоражили. Заставляли тревожить неповоротливое жаркое тело Нины. Обнимать со спины. Прижиматься к толстым колышущимся ягодицам. Слышать едва уловимый стон, похожий на сонное кряхтение…
— Я не помешаю тебе? — формально спросила жена, останавливаясь на одной из программ. — Чуть не пропустила «Рабыню Изауру»! Очень душевный фильм, прямо как в жизни! Не забудь утром выпить стакан заряженной воды — для тебя стараюсь!
Васин молчал. Он уже спал.
Глава 5. Гранатовый браслет
— Проходите, проходите, располагайтесь, — приветствовал гостей Васин, — не стесняйтесь! Занимайте места, какие приглянулись.
В дверь кафе продолжал затекать народ. Виктор рассаживал коллег в большом зале. Начальнику отделения — лучшее кресло. Рядом с ним сотрудницы канцелярии и бухгалтерии. Опера приютились в уголке. Подоспели однокашники. Маринка Чернова и Ленка Свистунова. В обеих был тайно влюблен в школе. Никак не мог определиться, за кем начать ухаживать. За круглолицей уютной Мариной, похожей на искрометную молдаванку, или за стройной, как тетива, Еленой. С ними учитель литературы — Евгений Николаевич. Совсем не изменился. Хитро подмигнул. Обнимая девушек, направился к боковому столику. Кеша Матвеев оккупировал стойку бара, загадочно ухмылялся: долг платежом красен. В девятом классе Васин подложил ему на стул использованную жвачку — безнадежно испоганил брюки.
Официанты разносили холодные закуски. Украшенные зеленью блюда благоухали. Разнообразные нарезки и красная икра уже благополучно поедались гостями. В кафе — гомон, как и водится на встрече долгожданных друзей.
Виктор подумал, что так много народу не собиралось никогда. Стал вспоминать, что же они празднуют? Подумал — вряд ли сможет оплатить банкет, и стал искать глазами Карлика. Тот оказался рядом и, словно почувствовав волнение Васина, весело подмигнул:
— Все за счет заведения!
Эта короткая фраза пронзила Виктора, наполнив сердце чувством искренней благодарности к хозяину кафе. И то жуткое прозвище, которым он называл Фарида за глаза, пробудило терзающее чувство стыда. Он привлек директора, положив ему руку на плечо. Почувствовал худобу иссохшего тела, выпирающие косточки.
— Ты извини, что я тебя Карликом зову, — сказал Васин и замолчал. На глаза навернулись слезы глубокого сожаления.