— А разве я не прав?
— Может, ты и прав, но стоило ли говорить об этом тем людям?
— Тебе этого не понять, — отрезал Варьяш. — Вас, артистов, окружают со всех сторон заботой и вниманием, вот вы и считаете, что все в полном порядке. А я всегда говорил и буду говорить правду. Мне далеко не все равно, что делается у нас в стране...
— Перестань, Геза... Вы, писатели, видите опасность там, где ее нет и в помине. Вы только тем и занимаетесь, что ругаете друг друга, стараетесь унизить кого-либо и тем самым возвысить себя. Я люблю тебя и, по-моему, уже не раз доказывала свою любовь. Однако твоей женой я стану лишь в том случае, если ты изменишься....
В душу Варьяша сразу закралось подозрение.
— Может, в поле твоего зрения появился какой-нибудь перспективный поклонник? Так скажи об этом прямо и не болтай глупостей. Если ты решила порвать со мной, я тебя пойму, но, ради бога, не поучай меня, тем более что в политике ты ничего не смыслишь. Хочешь уйти от меня? Что же, можешь уйти, я как-нибудь и без тебя проживу, однако меняться не собираюсь. А если тебе мое поведение не нравится, забирай свои вещи и уходи на все четыре стороны. До тех пор пока я не сделал из тебя настоящую актрису, я был хорош...
— Ты меня не так понял, Геза...
— Я тебя прекрасно понял: я не идиот... пока еще...
Бежи уже пожалела, что затеяла этот разговор, ведь Варьяш еще не протрезвел окончательно, а в такие моменты он обычно бывал придирчивым и злым, хотя на следующий день, как правило, плакал и просил прощения. Сейчас ей нужно было промолчать, и только. В глубине души у Бежи зародилось сомнение: хватит ли у нее сил, чтобы изменить Варьяша, ведь одной любви для этого недостаточно? Постоянно подогреваемый болезненным самолюбием, Варьяш слепо верит в свою правоту, считает себя самым умным, хотя в действительности это не так. Однако переубедить его невозможно. Запутавшись в собственных противоречиях, он скатится в бездну. Чтобы спастись, у него имелся один-единственный путь — временно отойти от общественной деятельности и целиком посвятить себя писательской работе. Ему нужно взглянуть на себя со стороны, понять свои ошибки. Если он выберет этот путь, она останется с ним и поможет ему...
В дверь тихонько постучали. Бежи включила лампу и, накинув халатик, направилась к двери. Увидев на пороге Эндре, с которого текла вода, она нисколько не удивилась. Юноша тоже не удивился, застав актрису в номере отца, более того, он был уверен, что найдет ее именно здесь. А шел он к ней, если можно так выразиться, в силу необходимости, потому что ни одного свободного номера в гостинице не оказалось. Эндре же очень устал, хотел спать и решил, что если Бежи в номере отца, то он спокойно может переночевать в ее номере.
— Как отец? — спросил Эндре, стряхивая с фуражки капли дождя.
— В постели... — показала Бежи на дверь. Потом на миг задумалась и взяла юношу за руку: — Он в очень скверном настроении.
— У меня настроение нисколько не лучше, — возразил Эндре и вошел в номер, оставив дверь открытой.
Свет от лампы падал на лицо Варьяша полосами, отчего оно казалось ужасно измученным.
— Хорошо, что ты еще помнишь об отце, — недовольно проворчал Геза, увидев сына. — Вот что приходится терпеть человеку в старости, и не от кого-нибудь, а от собственных детей...
Эндре хотел сказать, что родители в старости получают от своих детей то, чего они заслуживают, но передумал, остановился около кровати отца и поправил галстук.
— Я хотел попросить у Бежи ключ от ее номера: мне негде переночевать.
— Тебе что, не дали номера?
— Свободных номеров нет.
— Пожалуйста. — Бежи протянула юноше ключ. — Комната рядом.
— Спасибо... Ну, я пошел...
— Уже уходишь?
— Я устал.
— Иди спи.
Варьяш сел на кровати, поправил подушку и дрожащей рукой потянулся за сигаретами. Эндре щелкнул зажигалкой и дал ему огня.
— Когда вы уезжаете? — спросил он.
Варьяш закашлялся, лицо его покраснело. Бежи бросилась наливать воды в стакан, но Геза жестом остановил ее.
— Хочешь поехать с нами? — хрипло спросил он сына, откидываясь на подушку.
Бежи поправила полы халатика и села на край кровати.
— Я не поеду в Пешт, — ответил Эндре.
— Не поедешь?
— А зачем? Никаких дел у меня там, собственно, нет.
— С сестрицей не хочешь повидаться? — На лице у Варьяша появилась ехидная улыбка.
— Я недавно видел ее.
— Ты мне об этом не говорил.
— А ты и не спрашивал. — Эндре крутил ключ на пальце. — Ну, я пошел спать, утром увидимся. Спокойной ночи. — Он повернулся и направился к двери, но на пороге его остановил вопрос отца: