— Я не буду, ты продолжай! Что ты ещё помнишь?
— Не много. Больше я с этими мальчиками ни разу не пересёкся. Только из окна их видел. Потом, не знаю сколько времени прошло, но вроде весна уже была, я, как обычно, сидел и смотрел в окно, там как раз эти двое гуляли. И услышал, как мама с бабушкой говорят, что нам дали квоту — надо готовиться к операции. Папа в Москве уже нашел работу и жильё. И тянуть больше нельзя. Мы переезжаем. Я тогда понял, что больше никогда тебя не увижу, и так расстроился, что даже сознание потерял. А когда очнулся, рядом профессор был и Маша. Но я их не узнал, всё спрашивал, где мама и была ли операция. А потом до меня дошло, что я говорю. Я так обрадовался! А ведь я же ещё и ходить мог, представляешь? И я встал и первым делом пошёл к зеркалу, оно там же стояло. Когда увидел отражение, думал, опять в обморок грохнусь. Потому что я не себя, я тебя увидел! Я ничего не понимал, что происходит, но было так хорошо… пока профессор мне вопрос не задал, кто я такой, — тут уже Элек не удержался и утёр выступившие на глазах слёзы. — В общем, я задумался и понял, что я как бы и не человек вовсе… А воспоминания эти не совсем мои. Потому что машина, пусть даже и обладающая биологическим механизмом, не может помнить ничего, кроме того, что загружено в её запоминающие устройства. Вот так вот…
— Эл… — Серёжа прижался к андроиду, он опять был готов расплакаться.
— Серёж, как ты думаешь, это могло быть на самом деле или это… мои… фантазии? Я ненормальный?
— Эл, ты нормальный, ты… ты не выдумал, не мог выдумать это. И тебе никто не мог рассказать, кроме меня и Гусева. А мы не говорили, Эл, — Серёжа более менее успокоился и дальше говорил уже уверенно. — Тебя звали Володя. Отца твоего я не помню, он дома редко появлялся — много работал. Мать Татьяна, а брата и сестру — обоих Сашами зовут. И бабушка — Вера Александровна. Семья Синицыных. Они в нашем подъезде жили, уехали прошлой весной в Москву. Больше полутора лет прошло. Сразу после… В общем, Эл, Володе тогда двенадцать было, он с рождения не ходил и не говорил. Считалось, что у него ДЦП и аутизм какой-то, не знаю. Но самое плохое — у него какая-то сердечная патология была. Всё ждали когда состояние его позволит операцию сделать. Ну, и чтобы квота была. И вроде всё хорошо шло, выделили квоту, и здоровье у него позволяло операцию проводить, как перед самым отъездом он… умер. А семья всё равно уехала. Не смогли здесь оставаться. И тело с собой забрали. Я помню, как мы с Гусем коляску заталкивали. У неё действительно тогда что-то с колёсами случилось, мой отец потом ходил чинить. Володя хорошенький был. Только маленький для своего возраста и очень худенький.
— Вот как… — Электроник выглядел озадаченным. — Значит, умер… И родился снова, но в теле киборга. Получается, робот живёт лучше, чем человек… У меня как будто шанс появился, даже внешность, которую я хотел… Серёжа, я очень боюсь сделать что-нибудь не так. Что-нибудь плохое, принести вред, — тут Элек вспомнил про пару трупов в Литве и совсем погрустнел. Получается, судьба неизвестно за какие заслуги дала ему шанс прожить достойную полноценную жизнь в теле киборга, а он уже накосячил. Будет не так просто жить по-человечески, особенно, если не всегда знаешь, что такое — хорошо, а что такое — плохо.
Серёжа ничего на это не сказал, он и сам не всегда понимал где добро, а где зло. Но теперь ему стала понятна причина привязанности к нему Элека и его всепрощения. Он просто влюбился в него раньше, будучи неполноценным с рождения ребенком. С очень и очень ограниченными возможностями. Конечно, в его положении, единственный человек, которого он мог постоянно наблюдать издали, казался ему почти идеалом. Отсюда и влюбленность. А теперь? Серёжа заурядный парень, без особых достоинств, во многом даже слабак. Пройдет время, Эл совсем освоится в этой жизни и найдет себе куда более интересных парней. Раз уж он не по девочкам. А Серёжа без него уже не сможет…
========== 14. Еженедельный яой Элека-куна ==========
Мангу свою Электроник не забросил, главы выходили регулярно. Вести дневник у андроида теперь было даже больше оснований, чем раньше — его переполняли новые эмоции, о которых хотелось рассказать всему миру. Поклонники Эмбер с восторгом читали о развитии отношений двух близнецов, словно забыли с какого именно эпизода эти самые отношения начались. Ну, для них ведь это не более, чем развлекательный порно роман с элементами фантастики. Прочёл и забыл. А вот Электроника всё ещё иногда мучили отголоски пережитой боли. Отомстить напрямую он не мог — слишком любил своего Серёжу. Но и простить до конца не получалось. Неосознанная обида периодически прорывалась в их постельных играх, заставляя слишком туго стягивать ремнём руки близнеца, до слёз шлёпать его по ягодицам, не давать кончить, засовывать в него разные игрушки, которые причиняли Серёже больше дискомфорта, чем удовольствия. Всё это Элек не только снимал на телефон, но и скрупулёзно воспроизводил в своей манге. Один раз даже не удержался и в конце одной из глав поместил полноценный рисунок, выполненный в академическом стиле, на котором был изображен полностью обнаженный Сергей со связанными за спиной руками. Он сидел на полу, подогнув под себя ноги, боком к зрителю. Голова его была развернута так, как будто он смотрел на зрителя снизу вверх. В глазах стояли слёзы, а из уголка распухших приоткрытых губ стекала вязкая белая капля. Это была реальная сцена — вид покорного и беззащитного парня произвел в тот день на андроида сильное впечатление.
Вообще, Электроник был искренне уверен, что Серёже такие взаимоотношения идут на пользу. Он стал спокойнее, ни в какие авантюры не ввязывался, даже учился неплохо. Всё свободное время проводил с ним, на общих тусовках старательно изображал бурный роман с Майкой, а по средам после школы ходил на свою подработку.