— Будешь послушным мальчиком — останешься жив и почти невредим. В противном случае, возможны варианты, — в руке мужчины показался нож. Серёжа кивнул — он очень хотел остаться живым и невредимым.
— Молодец. А сейчас ты разблокируешь свой телефон и отдашь его нам, — сказал другой.
«Может, они просто меня грабят?» — хотел надеяться Серёжа, хотя интуиция вопила, что ограблением тут и не пахнет. Дрожащими руками он достал свой телефон из кармана куртки, разблокировал его и протянул парню. Забрав гаджет, он включил камеру, чуть отошёл в сторону и навёл её на Сыроежкина.
— Теперь снимай штаны с трусами и становись раком, — последовал следующий приказ.
— Ч-что? Зачем?.. Не надо… пожалуйста, — Серёжа не мог поверить в происходящее.
Однако, снова увидев перед лицом нож, начал послушно расстёгивать джинсы. Проблема была в том, что его так трясло, что процедура раздевания грозила затянуться надолго. Тот, который был самый крупный, видя это, подошёл и в два счёта сам избавил Сыроежкина от нижней части его гардероба, опустил на колени, затем высвободил свой уже вставший член и сжав по бокам Серёжины челюсти, заставил его открыть рот.
И Серёжа стал сосать. Он старался, ведь чем скорей насильник кончит, тем скорей его отпустят. На это Серёже очень хотелось надеяться. Но парень не спешил. Он медленно трахал его в рот, периодически вынимая член и водя по губам головкой, оттягивал Серёжины волосы, гладил руками его лицо и шею. Потом вдруг отстранился, кивнул другому парню, а сам стал пристраиваться к заду, стоящего уже на четвереньках, Сыроежкина. Растягивал он Серёжу быстро и больно. Хорошо, что хоть со смазкой. Когда в него стал входить член, Сергей взвыл — слишком больно, слишком унизительно. Он бы уже плакал в голос, но во рту занял место следующий половой орган, поэтому несчастному оставалось только мычать и давиться слезами и соплями. Серёжа больше не чувствовал себя человеком. Он был дыркой или даже двумя дырками, сливными отверстиями, куда кто угодно может спустить свою сперму. В какой-то момент он заметил, что боль и отвращение к себе и окружающим чуть притупились, и у него начала кружиться голова. Он даже обрадовался — потерять сознание сейчас — это всё, чего он хотел. Вырубиться и никогда больше не приходить в чувства. Парень сзади тем временем кончил, засаживая ему особенно болезненно и глубоко. На какой-то момент Серёжа почувствовал себя свободным — член из задницы исчез и изо рта тоже. Как оказалось, это была всего лишь рокировка. Его опять насаживали с двух сторон, опять вернулись боль и ужас. Тот, кто трахал его первым теперь снимал на камеру, поднося телефон то к самой Серёжиной голове, то к заднице. Даже оттягивал ягодицу, чтобы был виден покрасневший и потрескавшиеся анус, который долбил чей-то хер.
Серёжу чуть не вырвало, когда он почувствовал во рту теплую сперму. Его и так-то мутило и подташнивало. Но ему сказали «Глотай», и он постарался проглотить. Вышло плохо. Парень с телефоном подсел к его лицу и стал пальцами собирать растекшийся по Сережиному подбородку эякулят и засовывать ему обратно в рот. И продолжал снимать измазанное семенем лицо рыдающего Сыроежкина, мерно покачивающегося в такт толчкам сзади. Наконец, «задний» партнёр тоже кончил и отстранился. А извращенец-оператор взял в фокус растраханную дырку жертвы, гладил одной рукой по очереди ягодицы и снимал как течёт по промежности на мошонку и капает на землю подкрашенная розовым сперма.
Серёжа стоял так в ступоре ещё какое-то время, пока дрожащие руки и ноги совсем не отказались его держать, и он упал на землю. Его мутило, бил озноб, в ушах шумело, задница ныла, сфинктер сжать вообще не удалось.
Рядом на траву приземлился его телефон.
— Тебе на память. Если вдруг решишь в полицию идти, смонтированный порнофильм с тобой в главной роли увидят твои друзья, одноклассники, соседи, родители… И несчастной жертвой ты там выглядеть не будешь, — усмехнулся насильник.
========== 16. Брошенный ==========
Сколько времени Серёжа провалялся без штанов на голой земле, он не знал. Может, пять минут, а может, и двадцать пять. Ночь была прохладная, земля ещё не прогрелась, и Серёжа очень замёрз. Собравшись, наконец-то, с силами, он встал на ноги, но тут же вынужден был снова опустился на карачки — его шатало. Пришлось в поисках одежды по полянке передвигаться ползком. К счастью, долго мучиться не пришлось — вещи нашлись быстро. Покатавшись по траве с боку на бок, Серёжа смог надеть на грязное липкое тело трусы и джинсы, потом сунул телефон в карман куртки и поставил себе промежуточную задачу: добраться до скамейки на дорожке парка.
Идти прямо опять не получилось — качало его всё также сильно. Вдобавок усилилась тошнота, бросило в холодный пот, а уши как ватой заложило. Это беспокоило Сыроежкина даже больше ноющей задницы, потому что серьёзно осложняло его перемещение в пространстве. Потом его всё же вывернуло и на какое-то время Серёжа почувствовал облегчение, чем не преминул тут же воспользоваться — в два этапа дополз до вожделенной скамейки. Насколько позволяла длина этой садовой мебели, он вытянулся и даже почувствовал себя немного лучше. Вероятно, когда его приложили о дерево, Серёжа получил сотрясение мозга. А с сотрясением полагается лежать. Вообще, счастье, что он легко отделался — его могли убить или покалечить. А так, всего лишь сотряс, ну, и трещина прямой кишки, наверное, — он видел кровь, но совсем немного.
Однако, перед Серёжей по прежнему стояли две проблемы — необходимость как-то добраться до дома, иначе за ночь на скамейке он просто замёрзнет. И вторая — в таком виде нельзя показаться на глаза родителям — догадаются, что с ним произошло, потащат в полицию… этого хотелось избежать всеми силами. И не только из-за угроз насильников. Серёжа хотел просто поскорее забыть весь сегодняшний кошмар и никогда его больше не вспоминать. А из этого следовало ещё одно обстоятельство — он не мог вызвать скорую. У Серёжи при себе ученический билет, то есть он несовершеннолетний, а значит из больницы сообщат родителям. А вдруг врачи ещё и в полицию обратятся?
Поэтому, как только в голове у него немного прояснилось, Серёжа написал родителям, что сегодня ночует у девушки. Чтоб сами не беспокоились и его не беспокоили. А дальше встал вопрос «что делать дальше?» Надо было как-то попасть в свой гараж. Сделать это сейчас без посторонней помощи Серёже не представлялось возможным. И он набрал номер Эла.
— Да, Серёж, почему ты звонишь в такое время? — голос по ту сторону трубки был усталый и, как показалось Серёже, очень грустный.
— Прости за беспокойство, Эл. Я тут, в парке. Мне, представляешь, тут какие-то придурки по башке настучали, — Серёжа нервно хихикнул. — Помоги мне, пожалуйста, до гаража своего добраться, а? Штормит сильно. Сотрясение, наверно…
— Это не смешно, Серёж. Ложись спать.
— Я не вру, Эл… — у Сыроежкина внутри всё похолодело — Элек ему не верит. И не придёт.
— Тогда, — пауза, — вызови скорую.
— Я не могу скорую, они сообщат родителям… Мне просто надо дойти до гаража, Эл… Помоги мне… Пожалуйста, — Серёже было трудно говорить, его душили подступившие к горлу слёзы.
— Родители и должны знать. Им, кстати, — пауза, — ты тоже можешь позвонить. Если, — пауза, — с тобой действительно, — пауза, — что-то случилось.
— Нет, Эл, я не могу… сказать… что меня… и… Эл, приходи, — Серёжа не удержался и начал всхлипывать.