***
Сказать, что Серёжа был в шоке — ничего не сказать. Положено ли радоваться или хотя бы чувствовать моральное удовлетворение жертве насилия, когда она узнаёт, что за неё отомстили? Ничего подобного Сыроежкин не испытывал. Серёжа понял только одно — он боится. Боится Электроника. Никаких предустановленных программных ограничений, позволяющих сдерживать и контролировать его, могущие в любой момент оказаться разрушительными, способности, больше не было. А его чисто человеческая нравственность была весьма ненадёжна. Что будет, если сам Серёжа в силу каких-либо причин пойдет против робота?
— Сердишься на меня, Серёжа? — Элек подошёл вплотную к близнецу, притянул его к себе за талию, и внимательно смотрел Сыроежкину в глаза.
— Нет… — он на самом деле не сердился на Электроника, но обозначить свои истинные чувства Сергей всё-таки не решался.
— Пойми, я должен был это сделать. Не только ради тебя, ради себя самого тоже. Это ведь по моей вине ты пострадал… Я не мог себя простить. И сейчас не могу, но так я хотя бы сделал хоть что-то.
— Я гораздо больше страдал от того, что ты бросил меня и уехал, — заметил Серёжа. Всё же его обида на Элека ещё не полностью прошла.
— Прости. Я думал, что поступаю правильно. Моя ошибка была в том, что я считал себя… не просто человеком, а более правильным человеком, чем ты. Но это не так. Ты — человек, а я во многом — «машина». А машина, — тут Электроник задумался. Принижать себя перед Серёжей было бы в корне не правильно. — Машина должна всегда быть на страже интересов человека. И теперь я всегда буду с тобой. Пока ты сам этого хочешь.
— Ты человек, Эл! Никакая не машина! — возмутился Серёжа. — И я тоже хочу всегда быть с тобой… Только, Эл, скажи мне, ты ведь мог убить их? — почему-то Сыроежкину было важно это знать.
— Мог. И хотел. Но потом подумал, что тебе это не понравится. Поэтому остановился на весьма мягком наказании, — Эл ограничился причинением насильникам лёгкого вреда здоровью вовсе не из жалости или, боясь осуждения со стороны Серёжи. Всё было проще — в том, что ему удастся запугать своих жертв, и они не станут заявлять в полицию, он не сомневался. А вот возбуждение дела публичного обвинения могло сильно осложнить им с Серёжей жизнь. Холодный расчёт — ничего более.
***
«Сумасшедшая машина без тормозов, имеющая почти неограниченную власть над одним конкретным человеком. И именно этот единственный человек — хоть какая-то гарантия того, чтобы робот окончательно не пошёл вразнос», — подумал Серёжа о своих отношениях с близнецом, в человечности которого он теперь всерьёз стал сомневаться, хотя всеми силами пытался убедить Электроника в обратном. Мысли эти оказали на Сыроежкина странное воздействие — он почувствовал как у него тяжелеет в паху, прижался сильнее к андроиду и потянулся за поцелуем.
Электроник понял всё правильно — Серёжу возбуждает его сила и исходящая от него потенциальная опасность. Сергей по-прежнему нуждается в твёрдой руке, готов отдать ему контроль над собой и не способен на равные партнёрские отношения. Что ж, Элек будет играть по Серёжиным правилам, если это необходимо. Кроме того, какая-то выгода для Электроника в таком случае тоже имеется. Раз он не может стать полноценным человеком, то положение машины, подчиняющей человека себе, сможет в некоторой степени примирить его со сложившейся ситуацией.
Элек оторвался от губ своего двойника и, надавив ему на плечи, заставил опуститься на колени. Серёжа от такого нехитрого действия со стороны андроида возбудился ещё сильнее, расстегнул молнию на джинсах Эла, высвободил уже полностью вставший член и сразу же принялся с энтузиазмом сосать.
— Расслабь горло, — Эл не давал Серёже далеко отстраняться, придерживая его голову за затылок — глубокий минет всегда давался Сыроежкину с трудом. — Ну же, давай, — хотя Элек говорил мягко, о том, чтобы не подчиниться его требованиям, Серёжа не мог даже и подумать. Старания его были вскоре вознаграждены — рот наполнился вязкой немного терпкой субстанцией, а Эл тут же опустился рядом с ним на пол и стал целовать, не давая пролиться мимо ни капли семени. К себе за всё время Серёжа не прикасался — по прошлому опыту он помнил, что без разрешения Элека нельзя.
— Пойдём в ванную. Надо смыть с тебя этот больничный запах, — сказал Элек, когда они закончили целоваться.
Всё ещё возбуждённый, Сергей позволил Элу раздеть себя и вымыть, за что наконец получил свою награду — его развернули лицом к стенке и, осторожно растянув пальцами, вылюбили. Первый раз он кончил почти сразу, и потом даже успел захотеть в процессе ещё и снова кончить, так как его партнёру теперь требовалось больше времени. В итоге, усталый и довольный Сыроежкин устроился в тёплой воде, прислонившись спиной к груди Элека — он был счастлив.
— Не крась больше волосы, — Элек мягко массировал голову Серёже, очередной раз намылив её шампунем. Корни волос заметно отросли и по-хорошему Сыроежкину надо было либо краситься дальше, либо состричь темные концы волос.
— Тебе не нравится? — Серёжа так разомлел под ласковыми прикосновениями, что даже не сразу понял чего от него хотят.
— Очень нравится. Но я хочу, чтобы мы опять выглядели одинаково, — пояснил своё требование Электроник.
— Тогда тебе придется постричься, — резонно заметил Сыроежкин.
— Обязательно. И линзы куплю.
Серёжа почти уснул, сидя в ванной, а Электроник, обнимал своего любимого, легко прикасался губами к его плечам и шее, потом взял Серёжину руку в свою, поднёс к губам и поцеловал красный след от пореза. Ему было тяжело это делать. Почти физически больно. Теперь на руках и ногах его близнеца останутся, пусть и не очень заметные, шрамы, которые будут всегда напоминать Элеку о совершенной ошибке. Которая чуть не стоила жизни им обоим. Потому, что в случае Серёжиной смерти Электроник жить не собирался — слишком сильно он прикипел к своему человеческому двойнику.
***
Время шло, близнецы худо-бедно наладили свой совместный быт и со стороны, для тех кто знал об истинной природе их отношений, выглядели вполне благополучной парой. Сергей по средам выступал в баре Мика, иногда даже вместе с Электроником. Элек немного программировал на заказ, тренировался и набивал руку, чтобы в будущем иметь возможность зарабатывать удаленно. Но в основном он занимался тем, что следил за учебой Сыроежкина. Тот в этом плане как был раздолбаем, так им и остался. Кроме музыки его мало что интересовало, но к сожалению, и на музыкальном поприще Серёжа большими талантами не обладал. Зато, это была единственная сфера деятельности, в которой Сыроежкин прикладывал усилия и проявлял удивительное упорство. Музыка, конечно, хорошо, но математика с физикой для их школы были куда важнее. А вот на эти дисциплины Серёжа как раз забивал большой болт. Эл приходил от такого отношения в ужас и всеми силами старался контролировать успеваемость своего двойника и натаскивать его на ЕГЭ. Сыроежкин готов был от такого счастья на стенку лезть.
Серёжа уже давно не мыслил своей жизни без андроида, но иногда он уставал от того, что не может сам распоряжаться собой. За него решали что ему изучать, надевать, есть, как проводить свободное время, с кем общаться, кого избегать и так далее и тому подобные. По-хорошему, Сыроежкину следовало бы возмутиться и вернуть себе право делать что он считает нужным. Но этот вариант подошёл бы зрелой и самостоятельной личности, с устойчивой психикой и крепкой нервной системой. То есть не Серёже. Он поступал как ребенок — провоцировал и злил своего «родителя», проверяя границы дозволенного. И нарывался на скандалы, сцены ревности и извращённые сексуальные игры в качестве наказания. А Элек периодически впадал в отчаяние от того, что не может удержать «в рамках» самого дорогого человека и вынужден идти на поводу у не совсем здоровых Серёжиных наклонностей.