— Мы немного знакомы… Это подруга маминой двоюродной сестры. Я был у её сына репетитором.
— Ах, вот оно что… — протянул Гусев. — Я попробую поговорить. Но, Эл, содержать этого мальчика…
— Пап, у меня ведь есть небольшой доход от квартиры Сергея… Мы столько лет её сдаём, а деньги я особо не трачу, — Элек в очередной раз поблагодарил своего покойного биологического родителя за то, что тот предусмотрительно отписал московскую квартиру ему. — Ну, если совсем тяжело будет, работать пойду… — Макар на на это только вздохнул.
А дальше пошли длительные переговоры между Юркиной матерью, Володей, Майей, её кузиной и Макаром. Напирали, конечно, на то, что мальчику с трудностями в учёбе и межличностном общении лучше не менять сейчас страну проживания, и хотя бы доучиться в школе надо на Родине. А им, в смысле новому (и единственному) Юриному другу — Володе и его семье, пребывание пацана совсем не в тягость — дом большой, места всем хватит. Женщина в итоге согласилась, но сказала, что переводить на содержание сыну сможет только относительно небольшую сумму. «Так что, если он вас объест — не обессудьте».
Макар и остальное семейство вписались выполнять каприз (по-другому и не назовёшь) Элека только в память о покойном Серёже. Тот без своего андроида чуть умом не тронулся и даже с жизнью распрощаться решил. А тут его сын, плоть от плоти, так сказать… А ну как дурная наследственность проявится? То-то и оно…
***
— Ну же, проходи, не бойся, — Элек почти силой втащил друга в гостиную, где собралось всё семейство.
Юрка под конец так переволновался от предстоящей встречи с родственниками своего парня и перспективы жить с ними под одной крышей, что уже хотел было пойти на попятную и остаться жить в своей квартире. Остановило его только то, что мать эту самую квартиру готовила к сдаче на время своего отсутствия. Эл, который Володя, на самом деле тоже нервничал — его семья ещё ни разу не видела мальчика, только слышали о нём. Вдруг он им не понравится? На этот случай Элек готов был уйти с Юрой вместе, снять какое-нибудь жильё, перейти на вечерний или даже заочный и пойти работать полный день.
— Добрый день! — громко сказал присутствующим Юра и попытался улыбнуться. Однако, Володина родня не ответила на приветствие. Все четверо — двое мужчин и две женщины молча стояли и смотрели на вошедшего мальчика словно на привидение, явившееся к ним из Царства мёртвых. — Эл, — Юра обернулся к другу и шёпотом спросил: — почему они все так на меня смотрят? Я что-то не то сделал?
— Не знаю, Юр… — Эл тоже растерялся от такой реакции.
Вдруг Юра увидел, как высокий рыжеволосый мужчина, отец его Элека, побледнел, схватился за сердце и стал медленно оседать на пол. Остальные тут же отмерли, подхватили Макара Степановича (Юра заранее узнал как зовут членов семьи Элека), уложили на стоящий тут же диван, Эл стал расстёгивать ворот его рубашки, «дядя Вова» (который ездит на «танке») принялся звонить в скорую, женщины побежали кто за водой, кто открывать окно. Один Юрка стоял как столб и испуганно теребил лямку своего рюкзака, висевшего у него на плече. Он не знал как помочь папе Элека, а от всей сложившейся ситуации хотел только одного — провалиться под землю. Раз уж одно его появление в этом доме наделало такой переполох, то о каком вообще проживании здесь может идти речь?!
Отец Эла всё так же лежал на диване и не приходил в себя. «А что, если он умрёт? — от этой мысли Юрку бросило в холодный пот. — Если это случится, Элек уж точно не захочет меня никогда видеть… Зачем мне тогда вообще жить?..» — при этой мысли Юра невольно взглянул на свои запястья — (был жаркий день, и он первый раз за много лет надел на улицу рубашку с короткими рукавами) идея добровольно прервать своё существование первый раз в этой жизни пришла ему на ум.
Словно почувствовав состояние гостя, Гусев резко распахнул глаза. Вокруг сразу же послышались вздохи облегчения.
— П-простите, — от волнения Юрка даже начал заикаться. — Мне не стоило приходить, — он сделал шаг, попятившись к двери.
— Постой! — Макар Степанович жалобно смотрел на него, и это совсем сбило Юру с толку. — Останься, пожалуйста!.. — в глазах мужчины стояли слёзы.
— Ну куда ты пойдёшь? — черноволосая женщина подошла к нему, положила руку Юре на плечо и с какой-то обреченностью в голосе добавила, — здесь твой дом. Сейчас принесём из машины остальные твои вещи. Располагайся…
Пока ходили за вещами, приехала скорая, осмотрела Гусева, сняла кардиограмму, ничего страшного не нашла — обычный обморок, вызванный сильным эмоциональным потрясением и межрёберная невралгия. Врач прописал покой и постельный режим на сегодня, что-то вколол и направил к участковому терапевту. Дядя Вова начал улыбаться, тётя Зоя ворчать, потом женщины пошли на кухню, Эл с Вовой потащили Юркины сумки наверх, и Юрка на какое-то время остался с Макаром наедине. Он снял наконец свой рюкзак, присел на пол рядом с диваном, на котором лежал всё ещё бледный Макар Степанович.
— Простите, — чувство вины почему-то не отпускало его, хотя объективно Юрка ни в чём виноват не был и осознавал это. — Из-за меня вам стало плохо… — Юра заметил, что взгляд Володиного отца упал на его запястья и хотел было спрятать руки, но передумал — это будет выглядеть как подтверждение нехорошим догадкам, которые всегда возникали у окружающих на его счёт.
— Не прячь, — сказал Макар, дотронувшись до белой полосы на Юркиной коже. — Это не шрамы от порезов. Они выглядят не так, — а потом он провёл рукой по Юриной щеке, и мальчик даже закрыл глаза от удовольствия — до того ему было приятно простое прикосновение этого человека. — С возвращением, Серёжа…
А дальше Юрка сам не понял, что произошло. Чужое имя почему-то не вызвало у него отторжения, а наоборот, показалось абсолютно уместным в данной ситуации. Его переполняли странные чувства, и, повинуясь им, он обхватил двумя руками ладонь Макара Степановича и поднёс её к своим губам.
***
За ужином в гостиной на «женской половине» собралось всё семейство, даже Макар отказался лежать, несмотря на рекомендации врача и Вовкино нытьё. Володя с Юрой потом быстро ушли наверх, дальше разбирать вещи и обустраивать Юру на новом месте жительства, а старшее поколение осталось за столом пить чай и делиться впечатлениями.
— И ты его сразу узнал? — спросил Корольков у Гусева.
— Конечно. Вообще, мы могли бы и раньше догадаться, — встряла вместо Макара Кукушкина, — кого ещё с таким упорством мог тащить в дом Эл? Только своего дражайшего Серёженьку. И ведь нашёл же как-то…
— Главное, что он жив, — с глупой улыбкой, которая не сходила с его лица последние несколько часов, сказал Гусев, — и здоров! И счастлив!
— Да, думаю, теперь он нескоро покинет этот дом, — заметил Вовка. — Можешь быть спокоен, Марик, — улыбнулся он своему любовнику. Теперь причин для ревности у него не было, и Вова мог быть абсолютно искренне рад за Макара.
— Вы забыли, — возразила Майка, — они же сказали, что в планах хотят перебраться в Москву, когда Серёжа, в смысле, Юра, окончит школу и поступит учиться дальше. У них квартира там как-никак.
— Ну, это ещё когда будет. Может и передумают. Да и потом, Москва рядом — будут на выходные приезжать…
— Эх, Макарка, — вздохнула Кукушкина, — не можешь ты без своего Сыроеги…
— Кстати, — решил увести разговор от скользкой темы Корольков. — Может, стоит рассказать ребятам про Электроника и Серёжу? А то теперь даже сам Элек не в курсе про андроида…
— Не думаю, что это пойдёт на пользу, — серьёзно возразил Макар. — Между Элом и Серёжей много чего было. Много тяжёлого и болезненного для обоих сторон. Зачем ворошить прошлое? Пусть ребята начнут с чистого листа.