«Ничто не помешает мне увидеться и поговорить со своей сестрой».
Если они решат уехать вместе, что может сделать дядя Тео? Ничего, не устраивая сцен.
Говоря о сцене, Брэнд чуть не закричал, как девчонка, когда на светофоре открылась пассажирская дверь, и седовласая женщина села рядом с ним. Машина рванула с места, когда он разинул рот. Наконец, ему удалось произнести:
— Тётя Вайда?
Кто ещё надел бы бальное платье цвета фуксии с бахромой?
— Я, в плоти, мальчик мой. Не смотри так удивлённо. Ты же не думал всерьёз, что мы позволим тебе одному войти в логово этого волка?
— Почему бы и нет? Я не член семьи.
Она отвесила ему подзатыльник и цокнула языком.
— Ты с моей племянницей, и через неё ты семья.
— Я не с ней.
Получив ещё один подзатыльник.
— Идиот. К счастью для тебя, у меня есть кое-что, что может вылечить твою болезнь.
— Какую болезнь?
— От идиотизма. Я знаю, что ты сделал, и должна сказать, что восхищаюсь тем, что ты нашёл свои яйца, и не только потому, что они стальные. — Она посмотрела на него так, что ему захотелось надеть ещё несколько слоев одежды. — Ты довольно интересный парень. Жаль, что долго не проживешь. Накачать наркотиками мою племянницу. — Тётя усмехнулась. — Она заставит тебя заплатить за это.
— Я сделал это, ради её защиты.
— На её взгляд это всё иначе.
Он ждал, что Эйми разозлится. Но это не помешало ему сделать то, что должен был.
— Что ты здесь делаешь?
— Ушла вскоре после встречи с тобой. Мой экстрасенс…
— Ты следуешь советам экстрасенса?
Презрение, возможно, немного уменьшилось.
— Заговоришь со мной ещё раз таким тоном, и поймешь, почему я не милая сестра.
— Ты имеешь в виду, что среди вас есть одна симпатичная? — с лёгким сарказмом произнёс он.
— Неблагодарный, и это после всей той работы, что я проделала. Как думаешь, кто позаботился о лимузине и прочем? В наши дни нельзя доверять тем, кто не семья. Всегда все делают что-то со скрытыми мотивами.
— И какой у тебя мотив?
— Прославить семью, конечно. Немного веселья, может быть, немного хаоса, тоже хорошо. Хотя я буду отрицать, если Зара спросит.
Легкомысленный ответ вызвал раздражение.
— Это не игра.
— Всё в жизни — игра. Лучше тебе усвоить это сейчас. Особенно с учётом того, что ты — одна из фигур.
— Приятно сознавать, что от меня есть польза в качестве пешки.
— Перестань унижать себя. Это раздражает. Даже ты, своей тупой головой, должен понять, что стала главным игроком, или собираешься продолжать отрицать события, которые разворачиваются вокруг тебя?
— Я не просил этого. Я жертва науки. Ничего больше. Я не дракон.
Очередной подзатыльник не застал его врасплох, но подготовка всё равно не унимала боль.
— Какого хрена?
— Следи за языком, — отрезала тётя. — Там, куда мы направляемся, люди будут слушать, и не выкажут тебе никакого уважения или поддержки, если покажешься захолустным деревенским нытиком с комплексом горе — это я.
— Но я деревенщина из захолустья. Что касается остального… нытье казалось лучше, чем поддаваться ярости и неистовству. Бесчинствовать веселее. Иногда что-то ломается.
— Манеры — остаются манерами. Богатство не имеет к этому никакого отношения. Ты действительно думаешь, что все, кого встретишь сегодня вечером, происходят от голубой крови? Большинство из них будут простолюдинами. Ниже меня. Ниже тебя. Расправь плечи, высоко подними подбородок и веди себя так, будто ты самый важный человек в комнате. Потому что, если тесты моей сестры верны, так оно и есть.
— А если нет?
— Тогда притворяйся, но, чёрт возьми, перестань ныть по этому поводу.
— Или что? — Да, он специально ткнул дракона словесной палкой.
— Ты не захочешь знать. — Прищуренные глаза, извергающие зелёный огонь, уставились на него.
Лимузин остановился на очередном светофоре, и так же быстро, как появилась, Вайда выскользнула из машины, только чтобы другая женщина с серебряными волосами заняла её место.
Эйми, восхитительно пахнущая, и выглядящая ещё восхитительнее, села напротив него. Он обвинил то, как бедро выглядывало из разреза платья, и пожалел, что не вытолкал Эйми и не велел водителю нажать на газ.
Увы, Брэндон слаб. Такой слабый перед ней. Он застонал.