– После такого позора я не смогу остаться, – прошептала я. По щекам опять потекли слезы.
– Я знаю, – тихо прошептал мне в ответ Грэм, – но у меня будет надежда, что ты когда-нибудь меня простишь, и мы сможем быть вместе.
Ночью он любил меня неистово и отчаянно, словно прощаясь. По сути это и было прощание.
Под утро Грэм ушел, оставив мое тело нежиться от истомы, а душу истекать кровью от горя и тоски. Мы никогда больше не будем вместе. Пусть он этого не понимал, но я-то понимала это совершенно четко. Повелитель так и не понял, что потеря чести для меня страшнее смерти. Он в своем эгоистичном желание оставить меня рядом с собой, не заметил, что предал меня, предал мою душу. Я никогда ему этого не прощу. И мне придется все вытерпеть, потому что принести ему еще большее горе я не смогу. Пусть лучше живет с надеждой. Это у меня ее больше нет.
Когда за мной пришли, я была уже готова и совершенно спокойна. А мне не о чем было больше переживать и думать. Решение я приняла сразу после ухода Грэммера.
Также спокойно и безучастно я выслушала приговор, который был, несмотря на мою надежду, не смертным. Повелитель Драконов умеет быть убедительным, в этом я еще раз убедилась, и может быть по настоящему страшен в достижении своей цели. Маэлан говорил правду. Как вообще этому Дракону можно в чем-то противиться? У меня, например, когда я наблюдала за ним на Совете, желания явно поубавилось. Даже то, что заседание Совета было закрытым, тоже о многом говорило. Видимо, Повелитель позаботился об отсутствии свидетелей моего позора. Значит, ему необходимо, чтобы я "
сохранила лицо
" перед его подданными. Понятно, что его планы в отношении меня не изменились, а мое мнение его, как всегда, не интересовало. Определенно, члены Совета тоже сделали такой же вывод. И это их изрядно напугало. Судя по всему, Повелитель постарается от них избавиться, так или иначе. Мне показалось, что Лорды, заседавшие в Совете, при вынесении мне приговора боялись больше, чем я. Мне кажется, что они поняли, что подписали приговор и себе тоже. У Грэммера было такое лицо! Мороз по коже! Даже в такой ситуации он постарался предусмотреть все и извлечь максимальную выгоду для себя. Не смотря на чудовищность мысли, я абсолютно уверена, что Грэммер решил за мой счет расправиться со своим Советом Лордов, который, как я уже поняла, торчал у него как кость в горле. Да, цинизм Повелителя Драконов не знает предела. У них, что, все Правители такие? Тогда, здесь настоящий гадюшник! Особенно поражает этот Дракон. Он же сметает все на своем пути! Как я смогу уйти от него? Разозлится Повелитель, наверняка, так, что представить страшно! Мне кажется, что и меня он запросто размажет, если я встану на его пути. Ну, ничего, прорвемся. Я тоже девушка упрямая и решительная. Так что, посмотрим еще, кто кого.
Последнее, что отчетливо помню – это огромные глаза Повелителя на бледном лице, в упор смотревшие на меня, пока я стояла у столба. Потом я закрыла глаза и все….
Самый любимый инструмент человечества – грабли
/ А. Примак /
Грэммер Эрам Дэвеш
Я сделал это! И не важно, чего мне это стоило. Совет сдался. Кого подкупили, кого запугали. Правда, трое так и не поддались. Ну, ничего, ничего. Я хорошо это запомнил. Теперь они мои личные враги, а расправляться с врагами я умею. По крайней мере, половина Совета теперь мои с потрохами, а это почти весь Совет.
Я, наконец, показал им, кто в государстве хозяин. Мальчишка вырос! Я долго ждал и терпел, но они попытались переступить черту – покусились на мою женщину. И неважно, что она совершила. Женщина Повелителя Драконов неприкосновенна, и это все должны уяснить. А троих особо упертых я просто уничтожу! И оставшимся я тоже не завидую. Я им еще припомню каждый стон боли моей любимой! Не знаю, как я смог это выдержать и сдержаться?
Когда ее привязали к столбу, и я увидел глаза Аниам, полные ужаса и отчаяния, я думал, что сорвусь и разнесу все вокруг. Когда раздался свист плети, я просто закрыл глаза и, вздрагивая, считал удары. Двадцать! Двадцать ножей вонзилось в мое сердце! Двадцать ран исполосовали мою душу! Я не смог открыть глаза, даже когда ее унесли. Очнулся только от того, что Маэлан с трудом оторвал мои руки от подлокотников кресла, которые превратились в щепки, и начал трясти меня за плечи.
Мне потребовалось несколько часов, чтобы прийти в себя. Я окончательно понял, что ради этой женщины способен уничтожить каждого, пусть это будет весь мир, мне наплевать. Только ее боль я терпеть не в силах. Хвала богам, что все решилось так, а не иначе. К тому же, грех не воспользоваться случаем, чтобы подмять Совет под себя. Теперь они у меня не пикнут. Я ждал этого не одно столетие. Жаль, конечно, что решилась проблема таким образом, ну тут уж ничего не поделаешь. Как сложилось, так и сложилось. Самое главное, мне удалось исправить положение, в которое мы угодили из-за глупости моей нареченной. Суд и экзекуция происходили без свидетелей, поэтому репутация моей невесты не пострадала. Тем немногим, что присутствовали при этом, я знаю, чем и как заткнуть рты. Так что, никаких препятствий для заключения брака по-прежнему нет. Тем более что Совет теперь даже не рискнет оспаривать кандидатуру Аниам в качестве моей супруги.
И вот сейчас я иду еще за одним приговором – приговором, который мне вынесла любимая. Смею надеяться, что она все же простит меня и оценит мои старания. Ведь она ведь всего лишь женщина, хотя и очень умная и сильная, но все-таки женщина. А все ее разговоры о чести, я думаю, все-таки блаж. Отойдет. Я окружу ее заботой и любовью, а Драконы это умеют, и она сдастся. Она все равно простит меня. У нее нет другого выхода. Дракон не уступит никогда! Только вот, что-то на душе у меня не спокойно. Вроде бы все сделал правильно, а грызет сомнение. Есть ощущение ошибки, причем роковой. Словно, где-то что-то не додумал.
С такими мыслями я подошел к дверям ее покоев, из которых вышел Наэль.
– Ну, что? – Нетерпеливо спросил я целителя.
– Я обработал принцессе раны, она поправится через несколько дней, Повелитель.
– Несколько – это сколько? – Раздраженно переспросил я. Не люблю, когда на конкретный вопрос не дают конкретный ответ.
– Два-три дня, Повелитель. – Наэль склонил голову.
– Ты свободен, спасибо, – отпустил я старика.
Все-таки надо быть с ним помягче. Но извиняться я не собираюсь, еще чего! Затем я нетерпеливо открыл двери. А какое уж тут терпение. Я хочу, наконец, обнять свое сокровище.
– Вон! – Коротко бросил я служанке. Мариэм поспешила выскользнуть за дверь. Что-то я сегодня, правда, разошелся. Всех распугал. Надо успокоиться.
Аниам лежала на боку, свернувшись клубочком. Такая беззащитная и слабая, что у меня защемило сердце. Я присел на край кровати и поцеловал ее руку. Она вздрогнула и попыталась отодвинуться от меня.
– Аниам, я что-то сделал не так? – Задал я глупый вопрос. Ведь прекрасно знаю, что такого я сделал не так.
– Ну, что Вы, Повелитель. Вы, как, впрочем, и всегда, были великолепны. Драконы Вами могут гордиться, – прошептала она слова, которые так развеселили меня в первую нашу ночь. Только сейчас они звучали тоскливо и зло.
– Аниам…
– Меня зовут Аня. Грэм, уйди, я очень тебя прошу, не могу я сейчас тебя видеть, – устало проговорила она и отвернулась.
Мне не оставалось ничего, кроме как тихо выйти за дверь. Первая попытка не удалась. Жаль…
Господи, молю, дай мне:
Мудрости, чтобы понимать мужчину.