– Н-не зн-наю, – зубы все еще отбивали дробь, – все это так необычно!
– Ты становишься Драконом. Очень жалею, что не рассмотрел цвет твоей чешуи, но, знаешь ли, я был слишком занят тобой, чтобы отвлекаться от наслаждения любимой женщиной, – все еще хриплым голосом проговорил Грэммер, влюбленно глядя на меня своими обалденными зелеными глазами.
Мой мозг постепенно начал включаться, и до меня, наконец, стало доходить, что и как мы творили. От стыда я начала наливаться краской. Мои бедные глаза не знали, куда деваться от срама, в который я себя окунула. Не в силах больше выносить это, я постаралась отвернуться от Грэммера, но он не позволил, не отводя от меня своего пристального взгляда.
– Что такое любовь моя? Почему ты краснеешь и отворачиваешься? – Обеспокоенно спросил он. – Я чем-то тебе навредил?
От этого откровенного вопроса я покраснела еще больше, хотя казалось, что больше уже некуда. Не имея сил что-либо сказать, я лишь отрицательно замотала головой, пряча глаза и не решаясь взглянуть на Грэма. Навернулись слезы, будь они неладны!
– Милая, не пугай меня, – в голосе Грэммера уже звучала паника. – Я что-то сделал не так? Что тебя так расстроило?
– Нет, я…, мне…, мне просто очень стыдно, – наконец пролепетала я заплетающимся языком, окончательно теряя самообладание и пряча лицо в ладонях.
– Стыдно?! – Удивленно воскликнул мужчина, явно озадаченный моим поведением. – Но почему?
Блин, как же ему все объяснить? Я скорее откушу себе язык, чем смогу с ним о таком говорить. Грэммер, не без труда, оторвал мои ладони от лица и заглянул мне в глаза. Он выглядел обескураженным и обеспокоенным. Надо попытаться что-то сказать. Но как?!
– Мне стыдно из-за того, как ты меня целовал, – собрав всю свою волю в кулак, наконец, смогла выдавить я, – ну…, там…, внизу, – обреченно вздохнув, закончила я, закрыв глаза, не в силах от стыда смотреть на него.
– Что?! – Грэммер захохотал.
И это было самое ужасное, я даже предположить не могла, что мои переживания вызовут у него смех. Он что, совсем черствый и бесстыдный? Не выдержав этого унижения, я просто-напросто, разревелась, так и не смея поднять на него глаза. Неожиданно Грэммер замолчал, взял мое лицо в свои ладони и, вздохнув, медленно проговорил:
– Аниам, посмотри на меня, пожалуйста. Ну, давай не трусь. Я все равно не успокоюсь, пока ты не посмотришь на меня. Давай, открывай глаза, девочка.
Грэммер молча ждал, пока я сдамся, затем, когда я все же решилась открыть глаза, посмотрел на меня и неожиданно спросил:
– Аниам, ты была замужем на Земле, я ничего не путаю?
– Да, а какое это имеет значение? – Теперь удивилась уже я.
– И кроме мужа, у тебя были другие мужчины? – Он продолжал шокировать меня вопросами. – Прости, конечно, мое любопытство.
– Ну, были, – недовольно ответила я. Я что, обо всех своих партнерах должна ему рассказать? Хотя, кроме мужа, и был-то всего один. Но говорить в тридцать лет об этом тоже стыдно.
– Тогда, ничего вообще не понимаю. Что, никто из них не пробовал доставить тебе наслаждение этим способом?! Ну, в таком случае, знаешь, что я тебе скажу? – С улыбкой проговорил Грэммер. – Или мужчины на Земле совершенно не умеют заниматься любовью и дарить наслаждение женщине, или тебе, милая, попадались субъекты безо всякой фантазии.
По-моему, я натерпелась стыда на сто лет вперед. Теперь мне уже было стыдно за свое сексуальное невежество. Нет, теоретически, я знала многое, все же век просвещения, как не крути. Только, с практикой у меня было как-то плоховато. Ага, представляю подобное предложение своему супругу. Я бы упала в его глазах окончательно и бесповоротно. А, если честно, то мне и самой такой секс казался не совсем приемлемым, воспитание, знаете ли.
Истолковав мое молчание по-своему, Грэм ласково погладил меня по щеке и, посмотрев пристально в глаза, нежно прошептал:
– В любви, мое сокровище, нет запретных ласк и желаний. Приемлемо все, что доставляет партнерам удовольствие. Когда любишь женщину, то даришь ей наслаждение любым доступным способом. Для Драконов это основное правило. Для нас любовь – это культ, и занятия любовью тоже. Я с радость займусь твоим обучением, которое будет приятно для тебя во всех отношениях. Я обещаю, что со мной тебе не будет в постели скучно. Сегодня мне захотелось тебя порадовать, к тому же, я тайно надеюсь, что когда-нибудь ты меня тоже порадуешь.
Улыбнувшись, Грэм хотел меня поцеловать, но осекся, увидев мой взгляд, полный ужаса.
– Боги! Я связался с младенцем! Я вижу, что мне лучше об этом пока помолчать, так как мои слова еще преждевременны. Иди-ка лучше ко мне, бесценная моя девочка, – прошептал он, притягивая меня и обнимая. – Обещаю, что больше не буду смущать тебя своими предложениями, к которым ты еще не готова. А ласки мы будем позволять себе только те, какие ты сама захочешь и предложишь. Хорошо?
Я согласно кивнула, с облегчением прижавшись к нему и спрятав лицо у него на плече. Тихо засмеявшись, Грэм оторвал мою голову от своего плеча и начал осторожно меня целовать, снимая напряжение моего тела и снова зажигая во мне желание, но сейчас он, видимо, чувствуя мое настроение, был необычайно нежен и терпелив. Наконец, я начала отвечать на его ласки, постепенно становившиеся все откровеннее.
– Вот видишь, ничего страшного. Так тебе хорошо? – Жарким шепотом спросил меня Грэм, когда от очередной его ласки я выгнулась и застонала.
– Да, – прошептала я в ответ и сама раскрылась ему на встречу, – я люблю тебя, и мне нравится все, что ты со мной делаешь, – закончила я уже срывающимся на крик голосом.
– Т-шь, терпение, любовь моя, все будет, как ты захочешь, – прошептал он в ответ, не прекращая своих ласк.
Грэммер был терпелив и настойчив, и, в результате, доведенная его стараниями до полубезумного состояния от желания, заставляющего пылать мое тело огнем, я попросила обо всем сама, что он и сделал с тихим смехом и явным удовольствием. Потом он снова, со сдерживаемой до этого страстью, обладал мной, заставляя кричать уже в полный голос, снова даря наслаждения, которые до него я не испытывала ни с одним мужчиной…
Я лежала с открытыми глазами, глядя на звезды. Мой потрясающий любовник тихо спал рядом и улыбался во сне. А мне не спалось, не смотря на то, что мое тело было обессилено любовью, и его охватила истома, превратившая все мышцы в желе. Мне было так хорошо, что хотелось, чтобы время остановилось, и утро не наступало никогда. А рассвет уже начинал заниматься, напоминая мне, что сказка заканчивается. Вздохнув, я снова посмотрела на Грэммера, сопевшего, уткнувшись в мое плечо, и мое сердце защемило от тоски. У него не будет возможности научить меня искусству любви, так как я не намерена больше это повторять. Даже и эта ночь была с моей стороны ошибкой, которая подарила ему несбыточную надежду. Лучше больше не искушать судьбу, иначе я не смогу с ним расстаться. Пусть мне достанутся воспоминания.
В моей памяти навсегда останется эта ночь любви. Ночь под звездным небом, на траве у костра. Ночь с мужчиной, каждое прикосновение которого открывает новую вселенную, с которым нет запретных движений и слов, теперь я это знаю точно, прикосновения которого пробуждают в моем теле пожар. Пожар, погасить который может только этот мужчина. Мужчина, с которым моя душа улетает в небеса и парит там свободная, как Дракон. Мужчина, с который я никогда не пойду по жизни рядом, который останется для меня сном. Пусть ярким, сказочным и прекрасным, но, все же, сном, который не сбудется никогда. Наступит утро, и сон развеется, оставляя после себя боль и сожаление.
Кого ненавидит женщина больше всех?