— Ты помнишь? Оттуда, — подбежал он к окну и указал пальцем на улицу.
— Пилли, давай спать. Не надо подходить к окну, особенно по ночам. Сколько раз… тебе говорить, — последнее она произнесла на выдохе, не веря своим глазам.
Там, далеко в лесу, женщина заметила сияние. Оно как россыпь звезд на ясном небе, заполняло все темное пространство.
Ей захотелось выйти на улицу, где продолжали возбужденно кричать, проверить новую напасть, узнать, чего нужно бояться теперь.
— Сиди здесь, — пригрозила она своему сыну и побежала вниз, сразу же открывая входную дверь.
Там уже стоял ее муж и удивленно осматривался по сторонам.
— Что происходит?
— Не знаю. Говорят, фиатии появились.
Она фыркнула, не поверив сказанному. Ведь подобного не может быть, эти светлячки лишь легенда, глупый рассказ. Они существовали еще в те времена, когда животные не нападали, ладили с людьми, черлы процветали, не зарождался страх от одной мысли выйти за пределы поселения.
— Сама посмотри, — указал муж на дерево, растущее недалеко от входа в черш.
Женщина заметила на нем переливающиеся крупинки. Они блестели, излучали непривычный свет, как отделившиеся от костра огоньки, только не затухающие со временем. Возле того уже стояли люди, задрав головы вверх. Рядом находились фуласы, выставив свое оружие наготове.
Но нападения не было. Ночь прошла спокойно, животные никого не утащили, не съели, не разгромили.
Это стало вторым изменением, ввергшим людей в полное недоумение.
Они еще не знали, что вскоре найдутся звери, не собирающиеся никого убивать или ранить. Они даже не представляли, что в ближайшее время им не придется тесниться друг с другом в чершах. Самые отважные еще не понимали, как скоро переберутся в разваленные черлы и будут там обустраиваться.
Жители Кловерка даже и не мечтали о таком.
Хотя нет, был один. Арикан Брейбор Идиш бау-Пинер надеялся что-нибудь изменить и улучшить, возродить хоть какие-то останки былой жизни целого катасса. Он знал, что вряд ли сможет, но все-таки мечтал. Иногда, смотря в звездное небо маленьким мальчиком Ари загадывал желание. Но после перестал, собираясь полагаться не на кого-то извне, а только на самого себя. Ведь если просто хотеть — ничего не изменится. Именно поэтому он решил стать Анахари. Он надеялся таким способом привнести свою лепту.
Но кто знал, что совершенно не этим путем у него получиться добиться желаемого успеха.
Жители Первой окраины продолжали восхищаться фиатиями, смотря на одно лишь дерево, усеянное маленькими созданиями. Они не догадывались, что за ними наблюдают. Молодая пара почти весь день провела среди них, радуясь удивлению каждого встречного. Кира и Ари давно слышали это пение. На протяжении долгого пути они наслаждались им и восхищались. Особенно мужчина, не веривший ранее, что такое вообще возможно.
— Ну что, пойдем? — спросила девушка.
Ари удовлетворенно вздохнул и кивнул головой. У них осталось самое важное дело, одно обещание, которое обязательно надо выполнить.
Они направились в Коренной лес, не переставая улыбаться, наблюдая за крошечными светящимися созданиями. Большинство фиатий сразу же поднималось в воздух при приближении взявшейся за руки пары, а некоторые оставались сидеть на травинках, цветах, листьях деревьев. Попадались и те, кто позволял взять себя на руку, другие же просто улетали или отскакивали вбок, мельтеша своими маленькими крылышками.
— Рир, вернись, его нельзя есть, — в который раз наругался на того Ари.
Раньше крипс любил гоняться за мелкой рыбешкой в воде, но оказывается, есть светлячки, за которыми бегать намного удобнее. И именно этим занимался Рир каждую ночь, иногда падая в ямы, попадая в липкие ловушки и постоянно пища. Он звал своего хозяина, который сразу же приходил на помощь и освобождал пушистого непоседу.
— Нет, на него не надо. Перестань, — подбежал к крипсу Ари, поднимая того на руки.
Голубоглазику тоже нравилось гоняться за новыми штуковинами. Длиннохвостик частенько следовал за Риром, за что не единожды был усыплен. Крипс был возмущен, что пернатая громадина распугивает его блестящие бобинки. Он злился и втыкал свои иголки, от чего четырехлапый забывался недолгим сном. Из-за этого на него и ругались, запрещали играться и садили на плечо, заставляя спрятаться под тяжелую ткань и лишь тихо возмущаться.
— Ничего, я понесу, — сказала Кира, поднимая на руки в который раз уснувшего астопи. — Может давай утром? — снова выказала она свое волнение.