Мендес кивнул.
– Вы ведь работаете здесь в свободное от учёбы время? – поинтересовался он.
– Именно так, сэр.
– И, насколько мне известно, у вас больная мама?
Выражение лица Джо в ту же секунду изменилось, но он довольно быстро взял себя в руки.
– Откуда вам это известно, сэр? – спросил он.
Мендес пожал плечами:
– Городок маленький, видите ли, мистер Браун… Джо. Мне можно звать вас так?
– Зовите как вам удобно.
– Хорошо. Так вот, городок маленький, Джо. Слухи быстро разносятся.
Джо Браун добавил в коктейль, который он смешивал для кого-то из посетителей, банановый ликёр, после чего отставил бутылку в сторону.
– Почему вы сказали об этом сейчас? – спросил он, не сводя с Мендеса взгляда своих встревоженных ярко-голубых глаз.
Мендес развёл руками:
– Ради бога, Джо, – нарочито небрежно произнёс он, – да ни почему. Просто так. Не всегда стоит искать в словах собеседников двойное дно, знаете ли.
– Смотря каких собеседников.
– Всего хорошего, Джо, – Мендес улыбнулся одними уголками губ, после чего положил деньги на стойку. – Это за мой кофе. Сдачи не надо.
– И вам всего хорошего, мистер Мендес… сэр.
Обернувшись через плечо, Хорхе Мендес широко заулыбался.
– Как же, чёрт возьми, приятно, когда помнят твоё имя, – сказал он, после чего стремился к выходу.
Какое-то время Джо Браун молча смотрел ему вслед, после чего вновь занялся коктейлем.
Сцена 6
Добраться до автобусной остановки не составило особого труда; главным теперь было дождаться автобуса.
Мысли роились в голове, разрывая череп на части.
«Где твой нож, Кейси?
Как думаешь, полицейские уже нашли его?
Где твой нож, Кейси?
Где твой нож?
Где твой нож?»
Отмахнувшись куда-то в пустоту, Кейси нервно закурил; табачный дым тут же наполнил лёгкие, вызывая чувство острого удовлетворения.
Хорошо. Хорошо.
Если верить расписанию, автобус должен был прийти примерно через двадцать минут.
Кейси докурил сигарету до конца и выбросил окурок в траву.
Он уже почти было успокоился, когда кто-то тронул его за плечо…
…И, обернувшись, Кейси ощутил острое желание не то закричать, не то заплакать.
Прямо перед ним стоял тот самый странный латинос из бара.
Хорхе Мендес.
– Собираешься покинуть нас, Кейси? – спросил он, и чувство острого иррационального страха, казалось, заполнило Кейси изнутри.
– Вы… – только и смог выдохнуть он.
– Я, Кейси, – отозвался Мендес, кивая; выглядел он в данный момент в высшей степени деловито. – Я – и я хочу поинтересоваться, почему ты нарушаешь условия договора, сынок.
– Условия… договора?
– Именно, – Мендес кивнул. – Договора. Помнится, ты пообещал мне, что роман будет писаться в любом случае…
– Я ничего не обещал.
Усмехнувшись, Мендес извлёк из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и протянул Кейси.
– Ой ли, – сказал он.
Дрожащими руками Кейси взял лист.
Вчитываться в написанный на нём текст он не стал – да и не смог бы: в глазах то двоилось, то троилось, на лбу выступила испарина, по спине катился холодный липкий пот.
Взгляд его упёрся в самый конец листа, и Кейси почувствовал, что ему отчаянно хочется заорать.
В конце листа, под кучей непонятных букв, которые сейчас роились перед его глазами, будто пчёлы возле улья, стояла его подпись.
Его подпись, да – только выведена она была не ручкой, а какими-то странными, красновато-коричневыми чернилами.
«Это кровь, Кейси. Ты расписался кровью
Ты подписал контракт с Сатаной».
Мысль эта показалась ему столь абсурдной – и в то же самое время столь логичной, что Кейси снова захотелось закричать.
Но вместо этого из глотки его вырвалось лишь нечто, слабо напоминающее хрип.
– Что вам надо? – едва слышно пролепетал он. – Что вы… что вы, чёрт бы вас побрал, хотите?
Мендес снова развёл руками и тихо рассмеялся.
– Чтобы ты соблюдал условия контракта, Кейси, – сказал он. – А именно – писал роман. Роман должен быть закончен в любом случае, помнишь? Ты ведь расписался под этими словами! – своим невероятно длинным и тонким пальцем Мендес ткнул в подпись Кейси в самом конце листа, и в этот момент перед глазами Кейси, казалось, мелькнула вспышка.
Он вспомнил.
Порезав руку каким-то острым предметом (как Кейси ни силился – он не мог вспомнить, каким именно), он обмакнул длинную острую палочку в собственную кровь и вывел подпись на листе.