Энергия смерти этих воинов Корус, рефлекторно мной впитанная, ещё немного добавила мне безумия и ярости.
Когда я поднялся на высоту примерно пятидесяти метров, преодолев, как минимум, две трети высоты монстра, он перестал обращать на меня внимание и бросил попытки сбить меня на землю или раздавить. Только стонал и скрипел, как огромный тысячелетний дуб, раскачивающийся под шквалистым ветром, когда я прожигал ему очередную язву. Стонал, скрипел и пёр вперёд, к центру крепости. Туда, где в центральной башне, пытались восстановиться совершенно беспомощные глава клана и его эНн. А также туда, где под землёй прятались от альвов все гражданские. И туда, где без сознания лежала моя Рия.
Никакого управляющего кристалла у монстра не оказалось. Ровный, такой же твёрдый, как и ноги, как и бока, как и всё остальное в этой твари, затылок, без единого намёка на наличие чего–либо постороннего. Только обычных размеров деревья, растущие из этого ходячего Древнего ужаса.
Сожженная плоть его никак не отвлекала и не останавливала. Всё, чего я смог добиться — это то, что стонать–скрипеть он начал непрерывно. Если бы не эта реакция, я бы мог решить что продолжаю биться головой в стену. Эффект был аналогичный.
Сжигая себя без остатка, я не мог добиться ничего!
Несколько минут я в предельной ярости пытался пробить голову монстра, применяя всё, что только знал и умел, с бессилием понимая, что этого совершенно недостаточно. Вся моя сила, вся мощь энергий, безобидным пламенем испарялась с поверхности астрального тела. Мне катастрофически не хватало сил, чтобы обуздать собственную мощь! Я был неспособен собрать всю эту энергию во что–то действительно убойное, способное навредить этому неуязвимому монстру.
В бешенстве осмотревшись по сторонам, с высоты холки гиганта обзор был отличным, я увидел центральную башню, к которой мы медленно приближались и шокировано замер, бессильно опустив руки.
С грохотом и скрежетом центральная башня, символ силы и непоколебимости клана Корус, медленно падала, поддаваясь усилиям ещё двух таких же тварей. Ещё двух неуязвимых монстров, остановить которых могут только маги высших путей. Монстров, способных пробивать каменные стены и ломать монолитные башни, возведённые этими самыми магами высших путей, чтобы стоять непоколебимо вечно. Ещё двух совершенно целых Древних ужасов, спокойно добравшихся до центра крепости с флангов, просто проломив себе проходы в стене, когда–то защищавшей центральный сектор. С моей высоты были хорошо видны эти проломы.
У Корус не было и шанса.
У меня не было и шанса.
Чудовищный грохот от падения башни на время заглушил даже стоны прижигаемого мною дерева, а потом над долиной воцарилась оглушающая тишина.
И только где–то вдалеке, на неслышимой уху частоте, что–то звенело. Как назойливый комар, как забытая мысль, как надежда.
Именно так звучит смерть? Или это что–то другое?
Похоже на удар по голове, после которого на мгновение ты попадаешь в чёрное ничто, и из которого мгновением позже возвращаешься, помня, что где–то был, что–то видел, с кем- то разговаривал и что–то делал, но, совершенно не помня деталей. Первые секунды сознание ещё силится ухватить несуществующие воспоминания, но потом всё забывается, и ты остаёшься с пустой звенящей головой.
Первой через неслышимый звон, сквозь контузию сознания прорвалась боль от сгорающего в собственной энергии тела.
Пока я чувствую боль, я живу!
Все меньше и меньше во внутреннем коктейле энергий оставалось ментолового компонента, запасённого наглым нахрапом в лавке старика–имперца, а ведь именно эта ментоловая энергия не давала мне окончательно сгореть и развеяться пеплом, борясь за меня по своему. Охлаждая ожоги, останавливая процессы разрушения тканей и энергетических каналов, цементируя, загоняя в стазис. Бальзамируя. Спасала, убивая меня. Помогала мне бороться за жизнь, давая мне шанс сохранить себя, даже умерев.
Пока я борюсь — я не сдох!
И лёгким флёром я ощутил запах ментола, рассеянный по всему окружающему меня пространству. Совершенно незаметный, невесомый, испуганно прячущийся. Запах ментола, очень похожий на тот, что я впервые ощутил в той самой лавке старика–имперца, но совершенно неуловимый и немного другой. Живой. Способный дать мне то, что нужно, наполнить мой источник и ещё раздать возможность ощутить рождение звезды.
Пока моя воля сильна — я могу диктовать её этому миру!