Почему они говорили о ней так, словно ее тут не было? Олимпия была в хрупком теле, но с сильным духом.
Как Медуза. Она все еще могла говорить за себя, без другой женщины, которая пыталась быть ее спасительницей.
Глубоко вдохнув, она кашлянула и села.
— Мне интересно услышать остальную историю, если можно. Я не хочу мешать игре.
Александра окинула ее взглядом, а потом решительно кивнула.
— Ты немного похожа на нее. Если хочешь услышать историю Медузы, полагаю, ты уже знаешь, что ее превратили в монстра. Она не родилась такой.
— Да.
— И как ты приняла эту новость?
Олимпия открыла рот, чтобы выпалить первую реакцию. Что Ксения все выдумала, и эта история не могла быть правдой. Зачем выдумывать историю о монстре, чтобы люди ему сочувствовали?
Но она остановила себя. Ее реакция была не такой, да? Она не думала, что Медуза была монстром, которого не должны любить. Нет.
Наконец, она ответила:
— Я злюсь, что многие сосредоточены на Персее. Что он был величайшим героем, первым после Геркулеса. Я хотела бы знать, что все это пришло за счет женщины, которую все время подводили мужчины.
Александра медленно кивнула.
— Все, кроме одного. Многие подвели ее, кроме мужчины, который по-настоящему любил ее. Она должна была остаться с ним годы назад.
— Должна была? — Олимпия не была уверена. Зачем Медузе отдавать жизнь мужчине, когда она хотела приключений? А потом она стала легендой и могла защитить себя.
— Жизнь монстра непростая, — ответила Александра. — И история Медузы не становится резко лучше, потому что она была защищена от Посейдона. Думала, станет лучше? Ты знаешь конец ее истории.
Да, она знала. Персей отрубил ей голову и получил ею королевство. Жену. Жизнь, которая была куда лучше, чем могла мечтать Медуза.
Она надеялась, что эта часть истории не была правдой. Олимпия надеялась, что они скажут, что что-то изменилось, и Медуза осталась живой и невредимой. Может, проклятие сняли, и она нашла Алексиоса позже в жизни.
— Куда хуже? — спросила она, голос стал выше от потрясения. — Ее лишили чести в храме богини, которую она любила больше всех. А потом превратили в монстра со змеями на голове, как и ее сестер, изгнали жить под горой Олимп. Хуже ведь уже некуда?
Александра опустила фигуру на доску, смотрела, как другая женщина сделала ход.
— Что секс делает с женщинами, дорогая Олимпия? И разобралась ли ты с этим?
Дрожь пробежала по ее телу. Как она не подумала об этом? Конечно, от секса появлялись дети.
Сглотнув, она ответила:
— Нет, не разобралась.
— Как давно это было?
Она покачала головой.
— Неделя?
— Ты хочешь беременность? — хозяйка борделя смотрела на ее живот. — Это непросто, но если хочешь сохранить то, что зародилось у тебя в животе, мы поможем и с этим.
От одной мысли ей было плохо.
— Нет, я этого не хочу.
Александра посмотрела на другую женщину, та тут же встала и ушла.
— Мы дадим тебе кое-что выпить. Это успокоит тебе нервы, пока я расскажу тебе остальную историю. А потом ты сможешь уйти, если захочешь.
Тревога в ней утихала. Она ощущала себя лучше, зная, что тут были эти женщины, даже если это означало решение проблемы, о которой она еще не думала.
Олимпия уперлась руками в стол и посмотрела на шахматы перед собой.
— Хорошо. Что же было с Медузой дальше? Насколько мрачно там все было?
Другие женщины рассмеялись.
— О, куда мрачнее, чем ты можешь представить, но свет есть даже в той тьме. Наша Медуза — крепкая женщина, и она доказала свой дух в следующие месяцы.
— А Персей?
Александра нахмурилась.
— Он стал еще сильнее.
ГЛАВА 17
Никто не говорил ей, что становление монстром было… таким.
Медуза тянула тяжелое тело по полу, чешуя хвоста скребла камень. Она отталкивалась торсом, потому что еще не поняла, как двигать новым хвостом. Она должна была скользить, но это было неестественно для разума, который всегда был человеческим.
Змеи на ее голове не замолкали. Они шептали слова ей на уши, шипели истории обо всех, кого она встречала.
— Сфено когда-то убила мужчину в переулке, потому что он не так на нее посмотрел. Она вырвала его кишки и бросила умирать, он был еще живым, хватал ртом воздух, — змея, шепчущая эти слова, была медноголовым щитомордником. Ее золотая чешуя и узор в виде бриллиантов были красивыми, змея задевала тяжелым телом ее щеку.